– Меня об этом уже спрашивала полиция. Ничего. Мне вообще некогда было по сторонам смотреть, потому что меня загоняли с поручениями, причем как специально подбирали самые дальние пункты назначения. Я туда шла, как в экспедицию.
– Не помните, сколько раз вас посылали? И примерно во сколько?
– Поручений было штук восемь. Сроду столько не бегала, – пожаловалась учительница. – Время я тебе не скажу, не засекала.
– Все равно спасибо.
– Ты что-то задумала? – с интересом уточнила она.
– Уже додумываю.
Медсестра – на этот раз настоящая – была на месте. Завидев меня, она вздрогнула, но нашла силы улыбнуться.
– Как поживает наше орудие? – спросила я.
– Стоит на месте.
– Можно взглянуть?
– Конечно, – Марина Игоревна услужливо подвинула мне стул. Плошка, для удобства называемая чашкой Петри, стояла на шкафчике, как и прежде.
– Думаешь, ее украдут? – спросила медсестра, откидывая волосы за плечи. Как только человек перестает нервничать, то обращается ко мне на «ты». Просто рок какой-то.
Приходится возлагать надежды на уважительное обращение на старость. Или же накопить побольше денег и завещать их тому, кто будет обращаться ко мне на «вы».
– Все может быть. Хоть на ней нет отпечатков, само наличие орудия убийства должно нервировать преступника, не находите?
– Я должна сидеть и ждать, когда чашку стащат?
– Вас могут попытаться отвлечь. Как бы то ни было, за ней нужно следить.
– Ну да, ну да, – неохотно согласилась Марина Игоревна.
Мы распрощались, и я ушла на свой пост, предварительно навестив Ленку. Вообще-то коридорному не положено ходить просто так, но экзамен еще не начался. Кроме того, вряд ли Ирина Владимировна станет придираться ко мне. Хоть наша с ней беседа и была колкой, но она была прежде всего личной. А после таких разговоров любые знакомства выходят на более доверительный уровень.
– Где ты ошивалась? Я думала, догадаешься прийти пораньше! – зашептала Ленка на французском. Не дожидаясь оправданий, она продолжила:
– Через ход от штаба можно выйти совсем рядом с той лестницей. Дверь тоже опечатана, но бумажка держится на честном слове.
– Значит, Переносчики обнаружили тело за штабом, испугались и перетащили, – наконец-то мой вывод подтвердился.
– И это не могли быть коридорные, потому что за штабом никто не ходит просто так. Незачем.
Именно, что незачем. Сидя возле штаба первые два раза, я понятия не имела, что там есть запасной выход. С учетом прочих обстоятельств, Переносчиками могли быть только начальники. Выходит, Ирина Владимировна скрывала правду и принимала участие в переноске тела? Но кто бы сознался на ее месте?