Вернувшись в кабинет, мы доделали паспорт и с чистой совестью вернулись к расследованию, углубившись в рассуждения. Возможно, с виду мы производили впечатление умных людей, поглощенных высокоинтеллектуальной беседой, и никто не подозревал правду. Это придавало разговору ощущение принадлежности к секретному обществу. Очень приятное чувство, надо сказать.
– Этот директор пункта приема вообще темная лошадка, – посетовала Ленка. – Я его видела только мельком. И никакой информации о его отношениях с министром нам не дано.
– Если они не были лично знакомы, то писать было не о чем, – возразила я.
– И вообще, не нравится мне эта внезапная помощь со стороны Ирины Владимировны. Кстати, как ее фамилия? Жаль, я тоже не знаю. Выглядит все так, будто она планомерно подталкивает нас к каким-то выводам.
– Но расследование выгодно и ей. Ее уже отстраняют от работы.
– С ее слов.
Нечем крыть. Все сотрудничество строилось на том, что я должна ей поверить. Я боялась сболтнуть ей лишнего, но упустила из виду, что не нужно и верить лишнему. Теперь перед нами вновь маячила полная неопределенность. Единственным положительным аспектом было то, что мы вспомнили о директоре пункта постоянных преступлений. Он настолько незаметно держался, что я не была уверена, допрашивали его или нет.
Не зная, что думать об Ирине Владимировне, мы переключились на вчерашнее происшествие. То, что убийца хотел забрать склянку, естественно. Но использование столь странного оружия – это уже загадка.
– Проведем следственный эксперимент, – провозгласила Ленка и взяла бутылку для полива цветов для пущей схожести с прототипом. – Допустим, я убийца. Начнем с первого преступления. Каков порядок действий при убийстве министра?
– Сунуть склянку под нос жертве. Дождаться смерти. Затем нужно избавиться от емкости. Я бы разбила в туалете и смыла осколки.
– Почему убийца так не сделал? Не смог? Поленился? – изменившимся голосом спросила Ленка. Явно что-то сообразила, но еще не осознала, – если это была небьющаяся банка, то ее нужно быть спрятать от посторонних!
– Зачем он взял такую, которую нельзя разбить?
– Вспомни, это же лабораторная емкость. Наверняка в стекло что-то добавляют, чтобы они не разбивались. Он мог не знать этого или просто не учесть.
– Лабораторная емкость! – воскликнула я (если честно, то рявкнула на весь этаж). – Он собирал туда кислоту при получении. Значит, емкость могла как-то вывести на его след, и от нее было необходимо избавиться окончательно. Разбить или выбросить не получилось, и он ее спрятал в медкабинете.