– Что мне делать, если возникает грустное воспоминание? – спросила она, поскольку в голову пришла велосипедная авария, когда она сломала руку.
– Ты чувствовала себя в тот раз сильной? Выше этого?
– Ну, не совсем…
– Тогда не будем обращать на это внимания. Просто найди другое воспоминание.
Они продолжали так часа два, пока голос Улофа не начал стираться, а в душе у нее не потеплело и она не почувствовала себя немного легкомысленной, чуть ли не смешливой. София погрузилась в теплую темноту, где существовала только она, картины и доносящийся издалека голос Улофа.
Тут возникла особенно яркая и отчетливая картина: неуверенно топающие по газону две маленькие ножки, вид сверху. Сначала она эту картину отбросила, поскольку та казалась совершенно невероятной. Однако картина вернулась, и теперь София уже ощущала росу под ногами и внутреннее ликование от способности передвигаться. «Странно, что мои ноги стали такими большими», – подумала она и слегка вздрогнула, поскольку сразу поняла, что воспоминание правдиво.
– Я представления не имела, – услышала София свои слова; правда, голос донесся откуда-то издали.
– Прости? – переспросил Улоф.
Она заставила себя поднять веки и увидела, что он смотрит на нее вопросительно.
– Ты что-то сказала.
– Я думала вслух. Мне подумалось, что я не имела представления о том, что способна помнить такие давние события. Я вспомнила, как делала первые шаги. Совершенно невероятно, но я знаю, что это воспоминание настоящее.
– Да… – Улоф оживленно подался вперед, призывая ее продолжать.
– Да, и еще мне подумалось, что прошлое – действительно ключ к присутствию.
– Бинго! – Он ударил ладонью по столу. – Именно! Так и есть! Конец упражнения. Завтра займемся третьим тезисом.
* * *
Направляясь в класс третьим вечером, София слегка волновалась. Почему – сама толком не знала; лишь связывала это с потерей контроля, потерей самой себя в упражнениях.
– Сколько всего тезисов? – спросила она Хуртига, едва они уселись.
– Пять. Но сначала делают с первого по четвертый, а потом некоторое время тренируют свои новые способности.
– Ты читал пятый тезис?
– Нет, его еще никто не выполнял. Франц выдаст его, как только пятьсот гостей завершат работу с первыми четырьмя. Он говорит, что пятый тезис настолько мощный, что для него вроде бы требуется особая команда. Но сейчас давай сосредоточимся на третьем.
Тезис 3: Сумерки одного человека являются рассветом другого.
Твое истинное «я» может существовать только при свободе от постоянной боязни возмутить или обидеть других, или причинить им вред. Жажда одобрения является наихудшей болезнью человека.