На какое-то мгновение я замешкалась, не поняла его. А потом на меня снизошло. И вернулась злость.
— Ты думал, не разукрасил ли меня отец снова? Как видишь, нет! А теперь можешь проваливать!
— Кэт… я, действительно, беспокоился. Извини, что мне не плевать.
После этих слов я остыла, вулкан злости погас, пепел осел.
— Я просто переохладилась. Заснула с мокрыми волосами.
— Тебе что-нибудь нужно? Лекарства?
— Нет. Я буду в порядке.
— Ладно. Если что, звони.
— Пока.
Он только тяжело вздохнул, после чего спустился по ступенькам и сел в машину. А я закрыла дверь и через окно провожала взглядом уезжающую машину. Решил проверить? Зачем? Нашелся мне тоже, заботливый. Альтруист прям. Хочет кому-нибудь помочь, вон, сколько голодающих, болеющих и бездомных. Поле непаханое для благотворительности.
Бурча под нос ругательства, я сделала себе чай, и ушла в комнату.
Отец вернулся часов в шесть. И сразу понял, что я дома.
— Кэтрин? Что происходит?
— Я заболела, — прокаркала я.
— Почему?
— Не знаю. Может, на работе кто из посетителей больной был. Там ведь много народа проходит, — соврала отцу.
— Понятно.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а я смогла расслабиться. Пока что буря миновала. Надеюсь, и дальше так будет. Сил на ссоры у меня нет.
Болела я четыре дня. За все это время отца видела лишь несколько раз. Он приходил, спрашивал, как я, и уходил. В некотором роде, мне даже понравилось. Но болезнь прошла, и я снова вышла на работу. Сотрудники вглядывались в мое лицо в надежде найти какие-нибудь следы моего вранья, и ничего не находили. А я, проходя мимо них, покашливала, и внутренне улыбалась. Подавитесь!
Майкл больше не приезжал, и не звонил. Я говорила себе, что так и правильно, хорошо, но глубоко внутри знала, что это ложь. Пусть его слова и причиняли мне боль, но он, вроде как заботился. Обо мне никогда не заботились. Это оказалось приятно, и потерять такого человека было досадно. Я могла в любой момент позвонить ему — номер я перенесла с визитки в телефон — но не звонила. Что я ему скажу? Кто я ему такая?
Жизнь вернулась в привычное русло. Лишь иногда в голове то и дело вспыхивали фразы-воспоминания того разговора с Майклом. Они не приносили той боли, что раньше, теперь они больше напоминали назойливых мух.
В свой первый выходной я делала домашние дела, которые запустила за время болезни. Но физическая работа совсем не занимала мозг, из-за этого я обдумывала все те же фразы, которые мне сказал Майкл. Они просто не хотели покидать мою голову, выплывая на свет в любое время. Иногда это злило. Как будто мой мозг мне не принадлежит.