Вот обо всём этом я и думал, сидя в своём невольном месте отдохновения, под суровыми взглядами древних мужей, взиравших на меня с расписного потолка.
Слушавший этот рассказ Савва, только покачивал головой. Видно было, что в ней тоже не было ясности. Когда Симба замолчал, он развёл руками:
— Рабы из Золотой Орды укрепляют египетскую армию. Египет — первый враг армянского царства. А этот Авахав ведь помогал купцам.
— Они благополучно вернулись прошлой осенью с товаром и большой выгодой, — подтвердил я.
— Армяне тоже не все заодно, — вздохнул Савва, — Не всем нравится дружба их правителя с франками и объединение с католиками. Особенно тем, кто живёт там, куда не достают руки их царя Константина. Так ведь часто бывает: «Враг моего врага — мой друг».
— Тогда вполне логично предположить, что этот самый Авахав, коль он помог египетским купцам купить рабов, так же помог и Омару, — сделал вывод Мисаил. — Мы всё время исходим из предположения, что с Омаром случилось что-то связанное с этим заёмным письмом. Ведь сама наша поездка вызвана им. А разве не может быть, что его исчезновение и письмо никак не связаны между собой? Если так, то все наши опасения и домыслы беспочвенны.
— Хочешь сказать, что я только зря напугал вас и запутал, с этим письмом, которое корабельщик отослал генуэзцам в Лимасоле? — почесал затылок Савва.
— Проверить это нет никакой возможности, — улыбнулся Мисаил. Он помрачнел и добавил, — Это как раз тот случай, когда бритвой Оккама можно порезаться.
— Чем? — встрепенулся купец при слове бритва.
— Есть такой философский принцип, названый по имени одного учёного с Запада. Он гласит: «Не умножай сущности без необходимости». Проще говоря — не выдумывай лишнего. В данном случае всё можно объяснить страхом, вызванным нашими ложными домыслами. Но, если домыслы окажутся верными, это грозит смертельной опасностью.
— Тем более, что мы даже не представляем откуда она может исходить, — согласился я.
Тогда снова разомкнул уста Симба:
— Лучше таскать кинжал, когда он не нужен, чем его не окажется, когда он необходим.
Савва ждал меня в одном из переходов заброшенного дворца, дабы я ненароком не заплутал глубине величественных руин. Он уже явно притомился и даже немного озаботился длительностью моего вынужденного отсутствия. Мне же мыслительное уединение пошло на пользу. Пока мы снова не выбрались на улицу, где нас дожидались наши спутники, я, воспользовавшись случаем, спросил:
— Почему Киприан так упорно следует за нами? Он довольно пристрастно расспрашивал того монаха, похоже его эта история действительно заинтересовала?