Джата пожал плечами.
— Мумифицированные останки человека, — сказал он, присел возле скелета на корточки и потрогал того за лохмотья. — Давно он здесь сидит?
— Судя по внешности, лет пятьсот. Хотя, на самом деле, еще вчера его здесь не было.
Инспектор Джата даже не удивился.
— Ночью в дом пролез и спрятался? Да, мертвецы — они такие …
Господин префект тоже не удивился:
— Его принесли вчера вместе со шкафом, я думаю. Это шкафы из нынешней префектуры, из подвала. Три были взяты для библиотеки и один в кладовку. В библиотечных пусто, я проверял. Шкаф, как вы изволите видеть, новый.
— Зачем вы позвали сюда меня, господин префект? Выбросьте его, и все. Мало ли какая дохлятина встречается в архивных шкафах…
Префект протянул Джате листок бумаги.
— Если б он был без рекомендательного письма, я бы, без сомнения, приказал его выбросить, — сказал он. — Но он держал в руке документ, которому отнюдь не пятьсот лет. Вот, сами полюбуйтесь.
Листочек действительно был свеженький. Прежде измятый, затем тщательно расправленный, он содержал обнадеживающий текст «До скорой встречи!» Крупные буквы послания написаны были фиолетовыми канцелярскими чернилами по грубой домашней бумаге, сгибы которой не успели запылиться и растрепаться. Письму от силы было несколько дней.
Джата поднялся с пола, подошел с письмом к окну и тщательно осмотрел неровные края послания и само послание на просвет.
— То есть, вы поручаете мне выяснить, что это значит? — спросил он префекта.
— Да. Я не уверен, что письмо адресовано лично мне. Но я не хотел бы начинать свою службу в Арденне с того, что мне и моей семье угрожают. Я несу ответственность, во-первых, в силу самой моей должности, и, во вторых, как глава семьи. У меня нет времени устраивать расследование лично. Разберитесь, пожалуйста, шутка это, недоразумение, или чей-то нехороший умысел.
— Что вы решили делать с покойником, господин префект?
— А что с ним можно сделать?
— Я предложил бы унести его обратно в архив… то есть, в префектуру.
Молодой чиновник махнул рукавом:
— Делайте, как считаете нужным.
* * *
Задача у Илана была несложной. Пока Джата с господином интендантом беседовали в подвале, Илан искал, от которой из ширм оторван кусок бумаги со словами «До скорой встречи!»
Ширму он нашел сразу же — у западного выхода последняя, рваный угол возле самой двери. Она огораживала письменный стол госпожи Мирир. Чернила тоже соответствовали. Хотя, и на остальных столах чернильницы заправлены из одной большой бутылки. С почерком дело обстояло сложнее. Послание было составлено заглавными литерами, какими пишут объявления для расклейки на стенах. Аккуратные буквы, выведены с правильным наклоном стила, без зацепок кончика по плохой бумаге — их мог написать человек, для которого письмо ежедневное занятие. То есть, почти каждый, кто приглашен в префектуру на службу, — сто с лишком подозреваемых. Никаких отличительных особенностей почерка, клякс или отпечатков. Не смазано по движению руки, как случается, если пишет левша. А госпожа Мирир — левша. И свою ширму она рвать не стала бы. Наоборот, она оторвала бы руки и голову тому, кто нанесет выделенному ей в пользование имуществу урон. Потом подвесила бы негодяя за ноги и подожгла. Ничем особенным инспектора Джату не порадуешь.