Уж не превратила ли меня Катрин без моего ведома в ярмарочную диковинку, подумалось мне. Я повернулся к Франс:
— Вы хранили молчание, потому что вас об этом попросил ваш муж?
— С детьми это трудновато. Но я пытаюсь. А вот с родителями Поля проблем никаких. Они уже три месяца с ним в ссоре.
— В ссоре?
— Ох, глупая история с деньгами! Поль неудачно посоветовал родителям разместить капиталы, и с тех пор они друг с другом не разговаривают. Я не пойму, как так можно — сердиться друг на друга из-за подобных вещей. Но у Поля с родителями всегда были непростые отношения. Кроме того, он такой вспыльчивый…
Я снова прочел в письме: «Скажи моим родителям…» И подумал: он с родителями в ссоре — и все-таки сперва упоминает их, раньше, чем собственных детей.
Дверь вдруг снова открылась, и в гостиную вошел тот самый мальчуган.
Он казался очень взволнованным и размахивал сложенной шахматной доской.
— Мама, тут не хватает двух фигур!
— Ну и ладно, — слегка раздраженно отвечала мать.
— Мама, но ведь это папины шахматы!
Франс посвятила пару минут рассказу о том, каким ее муж был блистательным шахматистом и как приохотил к этой игре и сына Пьера. Пока она говорила об этом, в глазах у нее стояли слезы. Но малыш Пьер так и прыгал от возбуждения.
— У меня кто-то спер фигуры!
— Так не выражаются, — немного усталым тоном урезонила его мать.
Пьер расплакался. Это была любимая игра его папы. Сцена становилась гнетущей. Бертье начал мять в руках шляпу, всем своим видом показывая, что ему пора уходить.
— Ты уверен, что в последний раз все сложил в коробку? — спросила Катрин.
— Их складывал еще папа, в понедельник, перед отъездом в Испанию, — отвечал Пьер.
У детей есть какое-то шестое чувство, которого нет у нас.
— Иди к себе в комнату, — сказала сыну Франс.
— Подождите! — воскликнул я. — Пьер, каких фигур не хватает?
Мальчик открыл коробочку. Это были дивные шахматы, все фигуры — настоящие маленькие изваяния.
— Белых короля и королевы.
Я посмотрел на два пустых углубления: обычно в этих впадинках помещались король с королевой. Ни много ни мало. Я взял из коробочки слона.
— Ты одолжишь мне его?
— А вам зачем? — настороженно спросил Пьер.
— Чтобы твой отец понял, что я к нему от тебя.
Франс дернула рукой, словно чтобы заставить меня умолкнуть. Но было уже поздно. Мальчуган так и впился в меня своими глубокими глазами, сиявшими на лице как два восхитительных сапфира:
— Скажите папе, что фигуры мне нужны.
— Король или королева?
— Особенно король.
Пьер ушел из гостиной, унося складную шахматную доску под мышкой. Мне больше нечего было делать у Дюверней. Я просто поинтересовался адресом родителей Поля у его жены и вышел одновременно с инспектором Бертье.