В следующий вторник я собственной персоной ожидал Франсуа у коллежа. В тот день он не пошел ни в какой магазин, а отправился прямиком на стройплощадку, где сносили дом. По дороге он то и дело оглядывался, боясь, что за ним опять следят. Хорошо, что я догадался сменить плащ на куртку и кепку с широким козырьком. Может быть, это и не обмануло Франсуа. Но у него в любом случае не было выбора. Он делал то, что должен был делать. Его сумка была доверху загружена и тяжело висела на правом плече. Он прошел за ограду стройки, за табличку «Проход запрещен», и исчез из моего поля зрения. Когда он появился снова, его сумка наполовину опустела. Он держался настороже и на углу улицы заметил меня. Тогда вдруг свернул за ближайший угол и стремглав пустился наутек. Я совсем неплохо умею бегать. Франсуа очень хорошо стартовал, но так же быстро выдохся. В несколько прыжков я его догнал.
— Н-н-нет, п-пустите меня, — захныкал он.
Ему пришлось схватиться за капот какой-то машины, чтобы не упасть.
— Ты лгал, Франсуа, — произнес я, наклонившись к нему. — Ты крал, Франсуа. У тебя привычка к вранью и к воровству.
По его щекам потекли слезы, но он упорно молчал. Мне обязательно надо было его разговорить, даже если ему будет больно.
— Твои родители в курсе насчет тех 500 франков, — снова сказал я. — Остальное им объясню я. Или это сделает инспектор Бертье.
— Н-н-нет, н-н-нет, н-н-нет, — пролепетал Франсуа.
И все-таки он не упирался.
— Ты связался с преступниками, Франсуа, с теми, кто вот-вот попадет в тюрьму, если уже не побывал там разок.
— Я ни с кем-кем не связался! — наконец вскрикнул он.
Я крепко схватил его за плечо.
— Представь себе, я все знаю! Шарлю Улюлю, Николя Нидвора и Люка Вардак! Как родители-то не сообразили, что имена выдуманные? Взрослые многого не замечают. Не уловили они твоих сигналов. Рассказать нужно было.
— Н-н-н-но не мог я!
Надо мной навис мужчина. Он большой, а я совсем малыш. «Только раскрой рот, и я тебя убью». Я так ничего и не сказал. Никто не знает. Кроме меня.
— Они не убьют нас, Франсуа.
Мальчик поднял на меня глаза.
— В-в-вы-то что можете?
— МЫ, мы с тобой можем, Франсуа…
Некоторое время мы шли молча. Иногда с губ Франсуа срывался вздох, потом сдавленное рыдание.
— Их трое? — уточнил я.
— Да.
— Возраст?
— Лет двадцать или больше…
— Из этого квартала?
— Нет. Кажется, они из Вореналя.
— Когда у тебя с ними встреча?
— В этот вторник. Они требуют 1000 франков чистоганом.
— На той же стройплощадке?
— Да, там.
— А ты ничего не замечаешь. Франсуа?
Мальчишка в ужасе оглянулся.
— Ты не заикаешься.