– Я пришлю тебе денег за моральный ущерб, – устало усмехнулся Левицкий.
– Так ты что, реально ее трахнул?
«Да если бы!» – подумал Роберт про себя. Тогда, вероятно, не было бы этого чувства неудовлетворения и странного ощущения чего-то неправильного, причин которого совершенно не мог понять.
– Нет, – ограничился он коротким ответом.
– Понятно. А хотелось? Впрочем, не отвечай, судя по твоей физиономии – тебе не дали.
Левицкий только молча хмыкнул. Не дали. Заезженная для многих фраза, крайне далёкая от его реальности до этого момента. Возможно, именно это подспудно его и беспокоило? Идиотское мужское эго и не более того. И вообще, наверное все дело просто в том, что у него давно не было женщины, отсюда и столь острая реакция на эту воспиталку. Причем секса у него не было вот уже несколько суток, с того самого дня, как проклятый детский мячик угодил ему в голову. И, похоже, напрочь отшиб мозги. Иначе он вряд ли устроил бы весь этот фарс, ибо затея с наемной невестой, недавно казавшаяся гениальной, теперь вдруг перестала видеться Роберту таковой.
Внезапно захотелось сорваться с места и поехать куда-нибудь, где можно снять себе очередную подружку на одну ночь. Так привычно и так обыденно. И не испытывать при этом странных, тревожащих ощущений, которым даже не мог дать названия. И он, вероятно, так и сделал бы, не находись они довольно далеко от города. И если бы это не выглядело довольно странно для всех любителей совать свой нос в чужую жизнь. Чего доброго, пришлось бы объяснять дяде наутро, куда это он сорвался среди ночи после бурного секса.
Роберт ощутил, что ему вдруг стало дико тошно. От всей этой лжи и ограничений, которая она на него накладывала. По возвращении нужно будет надавить на дядю основательно, чтобы получить эти триждыклятые акции, после чего он сможет наконец спокойно послать ко всем чертям эту воспитательницу и все те неудобные эмоции, что она в нем вызывала. Предварительно с ней щедро расплатившись, разумеется.
– Ну а ты чего сидишь тут с такой рожей, словно тебе тоже не дали, но только очередной кредит? – спросил Роберт Печеньку, нарушая воцарившуюся между ними тишину.
– Я думаю.
– О чем?
– О том, что, похоже, живу неправильно.
– У-у-у, на такие темы лучше трезвым не думать, – протянул Левицкий и направился к бару, ощущая, что ему реально очень нужно выпить. Как минимум – чтобы забыть все, что произошло в этой чертовой спальне. – Что тебе налить? – спросил он Славика, снимая крышку с дорогостоящего французского коньяка, которым собирался залиться сам.