До этой минуты он просто неустанно мчался вперед, точно осатаневшая гончая за намеченной добычей, не замечая ничего вокруг и не забивая ни голову, ни душу ненужными и неудобными вопросами. Он просто видел перед собой цель и шел к ней напролом, и для него сейчас, как и всегда в бизнесе, не существовало препятствий, которые он не мог бы перепрыгнуть. Во всяком случае, так было до вчерашнего вечера. Теперь же, ощущая странную неприятную тяжесть в груди, Роберт невольно задавался вопросом о том, что было тому причиной. Что изменилось?
Ведь в его голове все было по-прежнему четко и ясно: он платил воспиталке деньги и получал то, что ему было нужно – ее притворство. Пожалуй, это было даже забавно – впервые в жизни он давал женщине деньги за то, чтобы она делала вид, что без ума от него, хотя всегда получал это даром. Но именно в этом и было преимущество Тани перед всеми остальными – при заданном формате их отношений он мог не беспокоиться о том, что на него навалятся слезы и истерики, когда настанет время порвать их контракт и будущий псевдобрак. И этому, совершенно однозначно, стоило радоваться, но Роберт отчего-то не ощущал ничего подобного.
Наверное, все дело было в том, как она сказала вчера, что хочет, чтобы на свадьбе присутствовал ее дедушка. Человек, который понятия не имел о том, что все, что будет происходить во время церемонии – всего лишь расчётливый фарс. И, в отличие от его дорогого дяди, этот неизвестный ему пока дедушка вряд ли заслуживал быть обманутым. Но, в конце концов, это же сама Таня желала вмешать своего старика во все это. Ведь она могла ему не говорить. Они могли бы пожениться тайно, без чьего-либо присутствия, а потом также тихо развестись. Но она хотела иного.
А что, если для нее эта свадьба нечто большее, чем просто контрактное обязательство? Господи, он надеялся, что она не вообразила, будто их временный брак может перерасти во что-то серьезное, вроде настоящей семьи.
Нахмурившись, Роберт кинул на воспитательницу изучающий взгляд, надёжно скрытый за стёклами темных солнечных очков, призванных замаскировать его боевые раны, которые было не вылечить одними лишь пельменями. И был немало удивлен, когда она, до этого момента сосредоточенно смотревшая в окно, словно бы почувствовала, что он разглядывает ее, и, повернув голову, спросила:
– Что-то не так?
Бл*, хотел бы он знать другое – а что вообще так? Внешне казалось, что всё идёт, как ему было нужно, но при этом внутри у него отчего-то поселилось слишком много лишнего – мыслей, эмоций… и даже невесть откуда взявшихся уколов совести.