А вот, что Степлтон признал во мне друга нашего сыщика, тоже наводит на размышления – значит, ботаник видел нас вместе где-то. Но это было возможно только в Лондоне. И сие все больше укрепляет мою версию о причастности ботаника к делам Мориарти. В завершение „случайной встречи“ я оказался приглашенным в Меррипит-хауз, где живет Степлтон с сестрицей. Надо будет сходить, посмотреть, что к чему»…
После описываемых событий очередной раз улыбнувшись ботанику, Дукалис собрался было возвращаться в Баскервиль-холл, но в этот момент со стороны болот раздался душераздирающий вой.
– Это – болотный дьявол! – побледнев, прошептал Степлтон. – Люди говорят, что он так очередную жертву зовет.
«Сейчас посмотрим, что это за дьявол». – Оперативник, нащупав под одеждой пистолет, побежал было в сторону, откуда доносились ужасные звуки, но ботаник проворно ухватил его за одежду: «Умоляю, не ходите туда! Вам ни за что будет не выбраться из Гримпенской трясины!»…
Немного поразмыслив, Дукалис пришел к выводу, что в словах Степлтона есть определенный резон: с разбега плюхнуться в болото – перспектива малоприятная. Поэтому он решил, что обязательно наведается на болота позднее, запасшись хотя бы слегой, а еще лучше – более надежным спутником, хотя бы сэром Генри.
– Вы правы, – Анатолий миролюбиво улыбнулся, – мне не следует рисковать. Лучше пойду-ка я к дому. Всего доброго!..
– Мистер Уотсон, – вдруг опять заволновался Степлтон, – если вы не спешите, то, может, согласитесь навестить Меррипит-хауз? Моя сестра будет очень рада вас видеть…
За неимением срочных дел и подозреваемых Дукалис-Уотсон с благодарностью принял любезное приглашение.
* * *
«…У Степлтонов дом как дом, – читал Андрей в письме друга, – во всяком случае, он не напоминает ни бомжатский гадюшник, ни наркоманский притон. И Бэрил, сестра ботаника, бабец, скажу тебе, что надо. Уж Казанова, точно, начал бы ее сразу же „раскалывать“. На самом деле, с ней и, правда, следовало бы нормально поговорить: едва Степлтон отлучился ненадолго, как она мне прошептала нечто вроде, чтобы я поскорее убирался отсюда (если я, конечно, правильно понял ее выражение „go out to London“). Тут возвращается ботаник, а Бэрил эта сразу же начала на стол накрывать, вот, дескать, какая я хозяйственная.
Накормила, правда, прилично: свежая картошечка, мясо не чета нашему, столовскому, закуски всякие, молочко козье… Но сама после всего на меня даже глаз не подняла. А Степлтон как увидел это угощение – вдруг наехал на сестрицу, что ты, дескать, „милк“ даешь для „дринк“. Ну и выкатил литровку „Джонни Уокера“, да давай подливать мне. Что бы он ни рассчитывал, но теми „дринками“, которыми тут хлещут эту самогонку, споить разве что молодого Рогова можно и то сомнительно, что удастся. Хотя, перед тем, как отключиться, ботаник еще порывался меня проводить…