Интервьюер: (Выдыхая дым.) Да, вполне. Думаю, со свободой и творчеством мы уже определились. С духом и так вроде все ясно. В принципе, я достаточно хорошо усваиваю, хотя бы в общих чертах, Ваши слова, и поэтому мне даже не приходится фиксировать их лишний раз у себя в блокноте. Но интересно узнать, что с Вашей — простите (иронично), гиперанархистской — точки зрения есть личность.
Гиперанархист: Извольте. Но я бы не торопился так, знаете ли, разделываться с духом. А все потому, что в обыденном восприятии дух уже давно как замещен душой, которая, в свою очередь, неотъемлема от телесности человека. Другое дело, что сознание, а если быть точнее, то самосознание есть высшая способность человеческой души, возводящая к духу. Поэтому сказать однозначно, принадлежит ли человеческий дух самому человеку, либо же Богу, мягко говоря, трудно. Само собой, человек не божествен, его нельзя назвать Богом в тленной оболочке человека, потому что — здесь я говорю лично от себя — единосущности Бога и человека нет, поскольку, в противном случае, Бог замещает человека, а сам человек оказывается ничто не значащей марионеткой в распоряжении Бога — то же самое касается и тех религиозных доктрин, которые основаны на пафосе рабьего самоуничижения перед Всевышним. Выходит, что дух — это божественное присутствие в каждом из нас. Это присутствие теснейшим образом связано с личностью. Совершенно ясно, что личность никак нельзя свести к такому банальному социологическому определению как «совокупность социально значимых качеств человека», ибо личность не только не социальна, она даже не асоциальна, а внесоциальна. Несводима личность и к индивидуальности. Индивидуальность — то же, что и эго, в то время как личность есть самость. Эго можно свести к сумме неотделимых от конкретного человека психофизических характеристик, самость же духовна. Личность — это образ Божий в человеке, то, что христианские мистики называли «Богом внутри нас». Эммануил Кант на языке философии определил эту… скажем так… инстанцию как «трансцендентальный субъект» или «вещь в себе». Ап. Павел говорил о «внутреннем человеке», а гностики, допустим, уподобляли дыхание Бога в человеке огненному пламени, когда рассуждали о «пневме», т.е. «божественной искре». Индусы называли духовное ядро личности «атманом». Думаю, лучше всего обозначать самость как умопостигаемое или, говоря проще, высшее Я. Вообще же, человек как таковой — это лишь родовое понятие, концепт, если не сказать, что конвенция — такая условность, которая, вне зависимости от нашего обыденного сознания, довлеет над нами, целиком и полностью определяя стереотип нашего повседневного мышления и поведения. Поэтому никакого абстрактного