Подкупленный стражник провел нас ночью потайным подземным ходом, заканчивающимся в лесу, а там нас уже ждала карета. И — вперед. Вперед, не оборачиваясь, не сожалея… Гард позаботился о том, чтобы раньше возвращения Каан не узнал о моем побеге… Он забудет, боль пройдет. И его, и моя. Когда-нибудь — наверное…
Чуть меньше недели спустя я уже стояла на корабле, уносящем меня обратно — к новой жизни. Новой потому что такой, как прежде, она уже все равно никогда не будет, как бы мне того ни хотелось…
* * *
Азалия.
В этот довольно теплый как для середины осени день я впервые за долгое время чувствовала себя умиротворенно. Все имеющиеся на сегодняшний день заказы — закончены и разосланы, никаких дел в кои-то веки не маячило на горизонте, и весь день я посвятила малышке Лили, приехавшей вчера из лучшей столичной школы-пансиона на каникулы.
Девочка была немного подавлена, она очень хотела увидеть папу, который до сих пор не вернулся. И я утешала ее, как могла, хотя самой тоже хотелось вот так же разреветься по тому же, собственно, поводу. Но день мы провели весело — прогулялись по городу (я купила ей кучу подарков, отчего она немного повеселела), катались на лошади в саду, она хвасталась мне успехами в учебе, а вечером я, посадив ее к себе на колени, учила рисовать натюрморт. Точнее, просто следила за процессом, изредка комментируя и поправляя, пока она, высунув язычок от нетерпения, смешивала краски и водила кисточкой. Обнимая ее и вслушиваясь в ее восторженный лепет, в тихое потрескивание камина рядом, я ощущала это долгожданное умиротворение, так похожее на счастье…
Вдалеке послышались шаги. Каждый вечер примерно в это время Эмили осведомляется, что подать на ужин, поэтому я даже не шелохнулась, когда открылась дверь.
— Сегодня жаркое и немного сладостей, Эмили, — не отвлекаясь от своего занятия, не поворачивая головы, сухо сказала я.
— Вот уж не думал, что когда вернусь домой меня перепутают с горничной. — Насмешливо ответил… Освальд?
В следующий миг мы с Лили неслись к двери с совершенно одинаковым восторженным визгом. И когда мы обе повисли на Освальде, едва не сбив его с ног, когда я снова обняла его и вдохнула родной запах, мир заиграл новыми красками.
Один этот день, этот вечер стоит сотен других…
* * *
Роксана.
Шел снег, мелкими белыми хлопьями падая вниз, укрывая гравий, землю, голые деревья, крыши домов и меховые шапки куда-то спешащих людей, зябко кутающихся в теплые зимние плащи. Карета все ехала по Тарисхону, а я грустно смотрела в покрытое морозными узорами окно.