— Что верно, то верно, — поддержали его чуть ли не в один голос начальник КМ Куцевалов и оперуполномоченный Буколов. И впервые за много дней и бессонных ночей позволили себе расслабленно улыбнуться: «Кажется дело пошло на лад, точнее, на раскрытие».
* * *
Первым был установлен и доставлен в отдел милиции № 7 обладатель столь символического прозвища — Беседин Альберт Анатольевич, молодой мужчина 33 лет, нигде не работающий, но уже дважды судимый (правда, условно) за кражи, который не только рассказал во всех подробностях совершенного преступления, но и назвал своего сообщника, некоего Цуканова Алексея.
Чтобы изловить Цуканова, данные о личности которого была установлены с помощью ЦОРИН — центра оперативно-розыскной информации — пришлось пару ночей просидеть в засаде как у подъезда дома его родителей, где он значился зарегистрированным, так и у подъезда его то ли сожительницы, то ли любовницы, где он появлялся время от времени. На этот раз повезло молодому оперативнику, лейтенанту милиции Шатунову, очередь дежурства которого выпала на данную ночь у дома сожительницы подозреваемого. До шести часов утра Шатунов вместе с водителем Борисычевым Александром мучались в тесной «семерочке», припаркованной недалеко от подъезда. В шесть, когда город начинал просыпаться, ознаменовав данный факт началом движения по тихим улицам одиноких прохожих, светом в окнах домов, они, продрогшие за ночь, поднялись на этаж выше квартиры, в которой мог находиться Цуканов. И сделали это вовремя. Не успели они выкурить по сигарете, как дверь квартиры распахнулась и оттуда вышел парень, лицо которого так было знакомо по фотографии.
«Берем!» — одними губами шепнул Шатунов напарнику, вынимая «ПМ» из кармана куртки. Тот молча кивнул, понимая и соглашаясь.
В три прыжка они настигли не успевшего что-либо понять и как-либо отреагировать на этот рывок подозреваемого. «Руки!» — коротко и зло бросил опер, забыв добавить сакраментальное: «Милиция». Однако черный зрачок пистолета лучше любых слов дал понять подозреваемому, что о сопротивлении ему лучше не думать, а отдаться на волю бога и оперативников. И он протянул перед собой руки, на которых тут же захлопнулись дужки наручников.
Находясь в отделе и зная, за что он задержан, Цуканов не стал молчать и отпираться. «Если бы она, дура, не сказала, что заявит на нас об изнасиловании, да еще таким спокойным тоном, — рассказывал он оперативникам, собравшимся ради такого случая в кабинете начальника отдела, — мы ее и убивать не собирались… Подумаешь, развлеклись маленько… побаловались… Можно подумать, что до этого она, сучка, девственницей была… небось, направо и налево подолом крутила. Так нет же, она пообещала сдать нас ментам, — вполне серьезно сетовал насильник и убийца на «такую несговорчивую» потерпевшую. — Вот и пришлось рубить концы».