Она снова повернулась к его дяде:
— Ваш племянник не просто устраивает вечеринки, он создает праздники, которыми люди отмечают поворотные моменты своей жизни. Он дает людям возможность отпраздновать свои достижения с семьей, с друзьями, с коллегами. Это то, ради чего они живут. И это не жалкая ерунда. Это важно!
— Долг — вот что важно!
Мия сглотнула и напомнила себе, что она не в суде. Как бы сильно она ни разозлила Феаруэзера‑старшего, он не может отправить ее в тюрьму только за то, что она с ним не согласна.
— Я не спорю, что нужно усердно трудиться и быть полезным членом общества. Мы все должны к этому стремиться. И Дилан это делает. Разве вы не видите, как много он работает, как он талантлив? Он создает людям праздник. И если вы не понимаете, насколько он ценен, то мне вас жаль. — Мия положила на стол свою льняную салфетку. — Прошу меня извинить…
Повернувшись кругом, она вышла из столовой. Ее била дрожь. Руки тряслись, колени подгибались, дыхание прерывалось. Мия вышла из задней двери во двор и, сделав несколько спотыкающихся шагов, осела у стены. Она опустила голову на колени, и ее плечи содрогнулись от рыданий, которые она больше не могла сдерживать.
— Тс‑с‑с…
Внезапно Мия почувствовал, как ее поднимают с земли, и в следующий миг она оказалась на коленях у Дилана. Его руки обнимали ее, теплый запах обволакивал со всех сторон.
— Мия, почему вы плачете? Вы были великолепны.
— Я испугалась, — пробормотала она сквозь слезы. — Я… Такие люди, как ваш дядя, меня пугают.
— Такие люди способны напугать кого угодно. Но сейчас, похоже, он сам напуган.
Дилан надеялся ее рассмешить, но Мия все еще дрожала. Она закрыла лицо руками, но Дилан развел их в стороны и осторожно вытер ее слезы своим носовым платком.
— Посмотрите на меня, — нежно попросил он.
— Нет, — сказала она и вдруг прижалась к его сильному телу.
— Почему — нет?
— Я знаю, что увижу в ваших глазах, Дилан, и знаю, что я этого не заслуживаю.
— Вы считаете, что не заслуживаете благодарности и восхищения?
— Не заслуживаю.
— Мия, вы…
— Человек, похожий на вашего дядю, отправил меня в тюрьму на три года. И имел полное право это сделать. Я нарушила закон. Я взяла деньги, которые мне не принадлежали.
— И поэтому мой дядя так вас пугает?
Мия наконец посмотрела ему в глаза:
— Но я готова повторить то, что сказала за столом. Все до единого слова.
— Я знаю.
— Но, Дилан, разве вы не видите? Если бы Тьери сказал вашему дяде, что я бывшая уголовница, все, это мгновенно свело бы на нет мои слова.
— Только не в моих глазах.
Она коснулась рукой его щеки.