Никки нигде не было видно весь следующий день. Точнее, две долгих ночи и целый день. Хотя Максу показалось, что он видел ее издалека в компании красивой индонезийки, вероятно, Майи. Но она не увидела его или притворилась, что не видит. Макс понимал, что не должен обижаться на нее, так как они договорились вести себя именно так. Кроме того, она могла злиться на него. Он винил себя в том импульсивном поцелуе и даже поморщился, вспомнив про него. Из всех стандартных приемов флирта он выбрал самый глупый. Макс попытался флиртовать с женщиной, которая ясно дала понять, что он ей не нравится.
Территория гостиницы была достаточно большой, и два человека, не желающие случайных встреч, могли без труда избегать друг друга. Но Макс не мог избавиться от ощущения ее постоянного присутствия рядом с ним. Иногда через высокую каменную стену, разделявшую их дома, доносились звуки музыки. Иногда он слышал плеск воды в бассейне. Интересно, она плавала в купальнике?
Тот факт, что периодически он слышал звуки, напоминавшие ему о существовании Никки в непосредственной близости, не имел ничего общего с его решением передвинуть уличный стол и кресла поближе к разделяющей их стене. Просто в тени, падающей от стены, Максу было удобнее спасаться от солнечных лучей, пока он изучал проекты своего менеджера. Или в лунном свете, когда он потягивал пиво, сидя у бассейна.
Ему снова начали сниться мучительные сны. Они все были об одном и том же, но с небольшим отличием. Прошлой ночью ему приснилось, что он успел коснуться ее губ, прежде чем проснулся.
Макс не любил делиться с людьми своими мыслями и чувствами, однако, незаметно для себя, он рассказал Никки о себе, о своих чувствах и планах. По правде говоря, ему было приятно находиться в ее обществе. Но он не мог позволить себе подчиняться мгновенным порывам. Он приехал на остров, чтобы принять решение о своей жизни после спорта. Он не должен был отвлекаться на женщин. В особенности на ту, из‑за которой бульварные газеты начали полоскать его имя. Тот поцелуй был плохой идеей. И больше этого не произойдет!
И хотя у него были веские причины, чтобы избегать ее, Макс не мог не признаться себе, что сходил с ума от желания увидеть Никки снова. Даже если это грозило его предстоящей карьере. Ведь очередной скандал мог быть не менее разрушительным. Люди могли думать все, что угодно, о его роли в скандале со сбежавшей невестой, но в действительности его ничего не связывало с невестой. И по этическим соображениям ничего не должно было измениться.
Стоя под струями воды в душе, Макс подумал, что его жизнь на Лембонгане складывалась так, как он и планировал. Он наслаждался уединенностью, к которой стремился. У него было время на обдумывание планов. Но он не находил себе покоя. В какой момент уединенность превратилась в одиночество?