В безмятежной позе, прикрыв глаза, сидит монах. Перед ним — Оуян Хуэй, который пришел на аудиенцию к этому мастеру чань-будцизма в сопровождении двух местных начальников. В помещении полумрак, пробитый косым лучом: солнца. Внешность монаха, весь его вид выражают спокойствие и благожелательность к миру. Немало, очевидно, побывало у него здесь гостей: и своих, и иностранных. Он ждет, когда гости заговорят.
Оуян Хуэй чувствует умиротворенность, не спешит начать разговор. Он, молча, с легкой улыбкой смотрит на собеседника. Монах первым начинает беседу, спрашивает, откуда приехал гость и куда направляется. Оуян Хуэй отвечает:
— Приплыл с верховьев реки, плыву вниз.
Монах взглядывает на Оуян Хуэя. Вновь прикрывает глаза, мирно произносит:
— A-а, плыви по течению.
Тянь Минмин и двое их спутников со стороны с интересом наблюдают за происходящим. Оуян Хуэй продолжает с улыбкой спокойно смотреть на монаха. Последний молча и безмятежно восседает перед гостями. Один из сопровождающих вежливо говорит монаху:
— Его зовут Оуян Хуэй, он изучает цигун и особые способности человека. Его исследования также включают буддизм и чань.
Оуян Хуэй знает, что такое представление здесь совершенно неуместно, однако остается спокойным.
Монах произносит фразу:
— Истинная вера не нуждается в чудесах.
Оуян Хуэй соглашается:
— Чудеса не могут изменить карму.
Затем он почтительно говорит, что был бы очень признателен, если бы учитель коснулся проблем чань-будцизма.
Монах говорит:
— Вы — вне монастыря, я — в монастыре.
— Да, — отвечает Оуян Хуэй. — Плоть там, где нет людей, — и истина там, где нет людей; плоть там, где люди, — подобно вхождению туда, где нет людей.
Монах спрашивает:
— Где вы были вчера?
— Не помню, — отвечает Оуян Хуэй.
— Где будете завтра?
— Не знаю.
— Как вам чай? — монах показывает на чашку, стоящую перед гостем.
Оуян Хуэй отпивает глоток и, ни слова не говоря, смотрит на собеседника.
— Монах улыбается:
— Можете уходить.
Оуян Хуэй встает и прощается. Остальные следуют за ним в немом недоумении.
— Выходите не через дверь, — говорит монах.
Тянь Минмин и местное начальство в полной растерянности смотрят на единственную в помещении дверь, затем — на окно.
Оуян Хуэй, улыбнувшись, отвечает:
— Корень не имеет внутреннего и внешнего, также не имеет вхождения и выхождения. Сказав это, он переступил порог двери.
— Не ты ли обронил это? — окликнул его монах.
Оуян Хуэй не стал оборачиваться. Остальные же остановились и стали смотреть.
— О чем вы говорите? — спросили они. Монах приподнял руку и показал на пол:
— Он не ронял. Значит, вы уронили.