— А как прошел твой день? — спросил он, снова отпив несколько глотков.
— Как обычно. Погуляла по пляжу, позагорала, попыталась что-то написать, вернулась на пляж, попыталась написать что-то еще, потом вздремнула.
— Вот она, писательская жизнь! Завидую.
— Мне удалось выкинуть пролог, взять в кавычки диалоги, убрать все длинные слова, и я бы сократила еще, но пока больше нечего.
Брюс засмеялся и снова выпил.
— Я тебя обожаю!
— А ты Брюс, настоящий сердцеед. Соблазнил меня вчера утром и…
— Вообще-то утром, днем и вечером.
— Тем более. Ты всегда был таким дамским угодником?
— О да. Всегда. Я же говорил тебе, Мерсер, у меня роковая слабость к женщинам. При виде красивой женщины у меня на уме только одно. Так было с колледжа. Когда я в нем оказался и увидел вокруг тысячи симпатичных девчонок, у меня просто снесло крышу.
— Это ненормально. Ты не пробовал обращаться к врачу?
— Что? Зачем? Для меня это просто игра, и ты должна признать, что играю в нее я прилично.
Мерсер кивнула и сделала третий глоток. Его фужер уже опять был пуст, и Брюс снова наполнил его.
— Ты не частишь? — спросила она, на что он отрицательно мотнул головой и вернулся на диван. — А ты вообще когда-нибудь любил?
— Я люблю Ноэль. Она любит меня. Мы оба очень счастливы.
— Но любовь это верность, преданность, готовность делиться всем и во всем.
— О, мы делимся, да еще как, поверь мне.
— Ты безнадежен.
— Не глупи, Мерсер. Мы говорим не о любви, а о сексе. О чисто физическом удовольствии. Ты не заводишь связи с женатым мужчиной, а я не строю отношений. Мы будем продолжать, сколько ты пожелаешь, а можем остановиться прямо сейчас. Мы останемся друзьями без каких бы то ни было обязательств и условий.
— «Друзьями»? И сколько же у тебя друзей-женщин?
— Вообще-то ни одной. А хороших приятельниц много. Послушай, если бы я знал, что ты будешь подвергать меня допросу, я бы не позвонил.
— А зачем ты позвонил?
— Подумал, что ты по мне соскучилась.
Они оба рассмеялись. Неожиданно Брюс поставил свой фужер, забрал у Мерсер ее, после чего схватил ее за руку и сказал:
— Пойдем! Я тебе кое-что покажу.
— Что?
— Сюрприз. Пошли! Это внизу.
Не став надевать туфли, он вывел ее из квартиры и провел через кафе сначала на первый этаж, а потом к двери в подвал. Брюс отпер ее, щелкнул выключателем, и они спустились по деревянным ступеням вниз. Там он тоже включил свет и, набрав код, разблокировал вход в хранилище.
— Надеюсь, оно того стоит, — пробормотала Мерсер негромко.
— Ты не поверишь!
Он распахнул толстую металлическую дверь в хранилище, вошел внутрь и включил другой свет. Затем подошел к сейфу, набрал еще один код и подождал, пока пять гидравлических штырей не убрались внутрь. С громким щелчком замок открылся, и Брюс осторожно открыл дверцу. Мерсер стояла совсем близко и внимательно наблюдала, зная, что ей придется описать все Элейн и членам ее команды самым подробным образом. И в самом хранилище, и внутри сейфа все оказалось точно таким же, как она запомнила, когда была тут в последний раз. Выдвинув один из четырех ящиков, Брюс открыл его. Внутри лежали два одинаковых деревянных футляра; позже Мерсер описала их как квадратные ящики со стороной в четырнадцать дюймов, скорее всего из кедра. Взяв один, Брюс подошел к маленькому столику в центре хранилища. Потом улыбнулся, словно собираясь показать редкое сокровище.