— До вечера! — Попрощался он, — Не выходите из комнат, если только по нужде.
Хлопнула дверь, и мы переглянулись.
— Што-то он мне разонравился, — Делюсь сомнением с Санькой, заковырявшемся в носу.
— Думаешь? — Палец с добытым содержимым обтёрся о стену.
— Важный такой! Сговаривались на сопровождение, штоб в дороге не цеплялся никто, а ишь, разогнался! Решил всё за нас, и даже не спросился.
— Так, — Санька нахмурился, вытащив наконец противный палец из ноздрей, — взрослый ведь!
— И што? — Уставился я на нево, — Родня, што ли? Такой себе чужой дядька, на сопровождение уговоренный. А тут — нате! Командует, как так и надо!
— Думаешь? — Чиж не договорил, состроив аферистскую рожу.
— Ну… — Я полез в затылок, — навряд ли. То есть могёт быть и такое, потому как где тот атаман, а где етот дядюшка! Решит себе быть в вольном плавании, и што? Мало ли какое место мы в ево планах заняли? Но ето так, вовсе уж паранойя!
— Чо?
— Подозрительность такая нездоровая, когда везде враги мерещатся.
— А. — Дружок закивал, — как у Матрёнихи!
— Ну вроде как. Да не сбивай меня своей Матрёнихой!
— Какая она мне своя?! — Возмутился Санька, — Тебе даже ближе как родня, хотя вовсе уж дальняя! А если не, подозрительность ета нездоровая, через аферистику не в нашу пользу? Тогда што?
— А нагнуть! — Показал я руками для наглядности, — Под себя, под атамана, под вообще. Штоб так вот — сказал он, а мы выполнять привыкли, вроде как надо. Старшие потому што.
— Зачем надо? — Не понял Чиж.
— Вообще! Я ж такой, што голова интересно работает, и если она будет работать больше в чужую пользу, чем в собственную, то вот оно и надо! Ему. Или им. А ты художник. Пусть пока и не очень как, но с талантами, и сам себя прям щас вот прокормить можешь. Тоже интерес до тебя, если по уму. Не сразу прям большой, а лет через несколько, но козырный. Не себя кормить будешь, а ково-то там, а через етого ково-то уже себя. Скудней.
— Мудрёно! — Тряхнул головой дружок.
— А жизнь, она вся такая и есть, — Я начал собираться, — Простая если, то она только у землекопов каких. Бери больше, кидай дальше, а пока летит — отдыхай! А думать за тебя десятник будет, в свою пользу.
— Сбегаем?
— Уходим, — Уточнил я, дёрнув подбородок вверх, — только што часть багажа… а, ладно! Переодеться во што попроще, под Хитровку, у нас есть. Я книги возьму и гитару, ты художницкое всякое. Не так много и оставляем.
Вышли как так и надо, никому до нас дела. Да в ближайшем переулке без людей и переоделись, поглядывая по сторонам и зябко ёжась на холодном влажном ветру с водяной мелкой крупой. На футляр гитарный чехол полотняный натянули вдвоём, саквояжи в узлы из меблирашечной скатерти и наволочки, да туда же одёжку понапихали — ту, што барская почти. Так оно всё комом и торчит, и што там за узел, бог весть!