— Здрасте вам! — Приподняв шляпу ещё со двора, дядя Фима одарил нас лучащийся улыбкой и запахом пота, бодро поднявшись по скрипучей лестнице на второй етаж.
— Дядя Фима! Моё почтение! — Встав из-за стола, спешно вытираю руки салфеткой и приветствую уважаемого на Молдаванке человека крепким рукопожатием и вежественным наклоном головы.
— Какие люди до нас дошли! — Всплеснула руками взволнованная визитом тётя Песя, — Садись до нас, попей чаю, уж кипятку для тебя всегда найдётся!
— На то и надеялся, — Отозвался гость, — специально дома не пил после еды, таки надеялся на твой бесплатный чай! А если он будет самую немножечко с заваркой и сахаром, то таки совсем хорошо!
— Хоть целый чайник, — Буркнула негромко Фира, уткнувшись в свою чашку, — могу даже и опрокинуть на колени.
— Ты мине про тот случай? — Повернулся Бляйшман до неё всем телом, — До сих пор таишь нехорошие глупости? Таки очень зря, если хорошенько подумать! Сама-то хоть помнишь, какие гадости и при каких людях ты сказала этими нежными губами?
Фира покраснела и отвернулась.
— Извините, — После короткой паузы сказала она, повернувшись.
— Да всегда пожалуйста! — Замахал мужчина руками и поддёрнул штаны. Поёрзав, он с удобством устроился на стуле, и подвинул к себе поставленную тётей Песей новую чашку, — Ты таки всерьёз думаешь, што мине доставляет удовольствие процесс кручения грязных ух ляпнувшим што-то детям? Таки нет, и нет ещё два раза!
— Да! — Неожиданно перебил он сам себя, подняв палец вверх, — Но не то, о чём вы подумали, а совсем даже приятное! Шломо! Ах, как хорошо подходит тебе это имя!
Дядя Фима захихикал мелко, поглядывая странно на тётю Песю и внезапно раскрасневшуюся Фиру. Из кармана пиджака он извлёк конверт и подвинул ко мне по столу.
— Твоя доля за наше общее дело, два процента. Спешу тебя порадовать, что ту же схему мы нашли где применить и помимо предложенного, и это всё те же два процента за светлую голову и молчание промимо нас!
Не вскрывая конверт, сунул ево в карман штанов под любопытственным взглядом женщин, и всем стало почему-то неловко. Незадачливое молчание прервало шумное сёрбанье кипятка Санькой, и ево же кашлянье от попавшей не в то горло воды.
— Ой! — Удивился он, прокашлявшись, — Дядя Фима? Как вы так… здрасте!
— Заучился, — С ноткой гордости сказала тётя Песя, — Художник будет! Всё малюет и малюет… даже за столом, а?