Они одновременно вышли из машины. Ками покраснела, когда Данте подошел к ней.
— Ты должна была подождать, пока я открою для тебя дверь, — упрекнул он.
— Мы не на свидании. Зачем тебе провожать меня?
Как только Ками закончила фразу, она все поняла. В свете уличного фонаря плясали капли моросящего дождя. Влага оседала на ее волосах крошечными блестками, подчеркивая алебастровую гладкость кожи.
— Мы не будем целоваться, — твердо проговорила Ками.
— Нет? — напрягся Данте и заставил себя держать дистанцию, которую его либидо требовало немедленно сократить. — Тогда беги в дом, пожалуйста.
Ками быстро взглянула на него. Зол? Вне всяких сомнений.
Неправильно. Он должен ее ненавидеть. Ему не нравится ее поведение, не нравится вся эта ситуация. Но она стояла перед ним, быстро моргая от моросящего дождя. Данте шагнул ей навстречу, запустил пальцы в волосы девушки, сжимая ее голову в своих руках.
Ками беспомощно вздохнула. Скорее сдаваясь, не протестуя. Она запрокинула голову и приоткрыла губы для поцелуя.
Даже если он был слишком груб, Ками не возражала. Ее руки проникли под рубашку, ногти царапали грудь, она прижалась к нему всем телом, пока их рты двигались в унисон, и она стонала от удовольствия, такого же острого, как и его. Его язык скользнул к ней в рот. Их языки встретились в чувственном танце, скользили, играли, ласкали друг друга.
Он будет страдать всю проклятую ночь.
Каждая частичка его тела кричала, чтобы он отвел эту женщину в квартиру и заявил права на ее тело. Но они так и стояли под усиливающимся дождем, сгорая в сладостном поцелуе, пока Ками наконец не отстранилась от него, чтобы сделать глоток воздуха.
Его грудь тяжело вздымалась и опадала.
Она опустила руки и отступила от него. Данте безоговорочно отпустил ее.
— Почему это происходит? — с тревогой прошептала Ками, как будто они были жертвами одной и той же трагедии.
Данте пришлось напомнить себе, что она всего лишь пытается уговорить его простить преступление отца.
Он был чертовски близок к тому, чтобы простить что угодно…
— Пригласи меня к себе, — голосом полным сексуального голода проговорил Данте.
— Нет, — замотала головой Ками.
Решила поиграть с ним?
Она прикрыла рот тыльной стороной ладони. Если она чувствует то же, что и он, то ее губы должны гореть и покалывать от желания. Был только один способ успокоить это жжение. Живот скрутило от желания. Он в отчаянии стиснул зубы.
Он мог смириться с тем, что гормоны заставляют его так реагировать на женщину, которая была его смертельным врагом. Но он не мог позволить ей манипулировать им, используя его собственное желание против него.