Данте как-то не задумывался над тем, что ее брат может стать пластическим хирургом или каким-то другим высокооплачиваемым врачом. Но весть о том, что у него настолько личная причина для получения медицинской степени застала его врасплох.
«Осторожно, — напомнил он себе. — Фэганы лжецы».
Но все было слишком реально и слишком жестоко. Он видел шрамы. Он слышал агонию в ее голосе.
— Что произошло после аварии? Куда вы отправились?
— В детский дом, — тускло ответила Ками. Она запахнула легкую куртку на груди. — Рив смог остаться со школьным другом. Я была рада за него. Хорошие люди. Узаконить опеку над ним было трудно. Они, конечно, ничего не сказали, но меня взять они не смогли. Я не жалуюсь. Мы редко виделись. Я жила в Эдмонтоне, он в Калгари. Как только мне исполнилось восемнадцать, я переехала в Калгари, нашла работу и квартиру. Получила опеку над ним.
Зазвонил ее телефон, и она посмотрела на имя звонившего.
— Рив вернулся домой. Я отправляю тебе сканы документов.
Телефон Данте завибрировал, но он даже не взглянул на него.
— Что? — нахмурилась Ками.
— У него был весь день на размышления, — признался он, пытаясь казаться безучастным, но он не мог отрицать, что ее рассказ сильно повлиял на него. Операции, погибшие родители, детский дом. И все же она не прошла мимо и оказала помощь нуждающемуся.
Взгляд Ками стал острым и колючим.
— Я попусту трачу свое время, — прошипела Ками, вскочила со стула и вышла.
Если он и звал ее, она ничего не слышала. Она была слишком занята, пытаясь игнорировать боль в ноге. Стиснув зубы, Ками прислонилась к перилам лестницы.
Только не плакать. Он того не стоит. Но слезы опасно подступали к глазам. И боль была не только физическая. Он продолжал ломать ее защиту: подарил ей этот сказочный день, целовал ее так нежно, что она была готова рыдать от сладости этого поцелуя.
Ками сама прервала тот поцелуй, с трудом, конечно. В его руках она чувствовала себя такой хрупкой.
Они могли заняться любовью прямо там, на виду у всех.
Она не могла понять, почему и как Данте заставил ее говорить. Она рассказала ему все о родителях, заново переживая боль утраты, пытаясь сдвинуть их запутанные отношения с мертвой точки. Ему не нужно было ее наказывать. Все эти годы она и так жила с чувством вины.
Тем не менее Данте даже не удосужился проверить файлы, которые она ему переслала.
Им больше нечего сказать друг другу. Как же больно.
Ками спустилась по склону. Ее трясло от напряжения, когда она выходила на повороты. Может, она дрожала от ярости? В любом случае она слишком устала, чтобы разбираться в своих чувствах. Она просто хотела добраться до автобусной остановки…