Молли встревоженно села.
– Ложись, – приказал он.
– Какого черта ты тут вытворяешь?
– Я сказал, ляг.
– Черт, я сваливаю…
Он схватил ее за руку. Только теперь она заметила, что на нем перчатки.
– Послушай, я не причиню тебе вреда, – сказал он; голос его смягчился, стал почти ласковым. – Разве ты не понимаешь? В этом и состоит моя фантазия.
– То есть – играть в доктора?
– Да.
– А я, стало быть, твоя пациентка?
– Да. Это тебя пугает?
Она сидела, раздумывая. Вспоминая все те причуды, которые приходилось терпеть по милости клиентов. И нынешняя, при таком раскладе, казалась относительно безобидной.
– Хорошо, – согласилась она, снова укладываясь.
Выдвинув упоры для ног, он сказал:
– Давай, Молли. Наверняка ты знаешь, куда деть ножки.
– Это так нужно?
– Я же доктор, забыла?
Она вгляделась в закрытое маской лицо, гадая, что скрывает этот прямоугольник ткани. Наверняка это самый обыкновенный мужчина. Все они такие обыкновенные! И только их фантазии внушали ей отвращение. Пугали ее.
Она неохотно задрала ноги.
Он чем-то щелкнул под столом, и изножье опустилось чуть ниже. Теперь Молли лежала, широко разведя бедра, обнаженные ягодицы почти свешивались с края стола. Она много раз демонстрировала себя мужчинам, однако в этой позе было что-то страшно уязвимое. Да еще эти яркие лампы, которые светят прямо в промежность. И эта полная нагота на смотровом столе. И человек, чей пристальный взгляд с врачебной отчужденностью сосредоточен на самой интимной части ее тела.
Он обернул ленту на липучке вокруг ее лодыжки.
– Эй, – возмутилась она. – Не люблю, когда меня связывают.
– А я люблю, – промурлыкал он, закрепляя вторую ленту. – Люблю, когда девочки лежат вот так.
Она дернулась, когда он ввел обтянутые перчаткой пальцы в ее тело. Склонившись к ней и сосредоточенно прищурившись, он продвигал пальцы все глубже. Молли закрыла глаза и попыталась отвлечься, не думать о происходящем, однако эти ощущения трудно было игнорировать. Как будто грызун копался у нее внутри. Человек в маске положил одну руку поверх ее живота, в то время как пальцы другой продолжали двигаться внутри. Почему-то это казалось Молли худшим насилием, чем обычный половой акт, ей хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. «Ну что, придурок, заводит это тебя? – думала она. – Стоит уже? Когда ж ты начнешь-то наконец?»
Он вытащил руку. Молли облегченно обмякла. Открыв глаза, она увидела, что он больше не смотрит на нее. Его взгляд был направлен куда-то за пределы ее поля зрения. Человек кивнул.
Только тут она поняла, что в комнате есть еще кто-то.