Хайме Эрнез любил обедать под этим деревом. Когда старший смены заставал его за этим занятием, поднимался крик, но Хайме вырос на ферме, и очень неплохой ферме, и он всегда любил деревья, и ему и в голову не приходило, что придется перебраться в город, а что делать? У него была не такая уж плохая работа, и зарабатывал он столько денег, сколько его отцу даже не снилось. А деду вообще не снились деньги. Он даже не знал, что такое деньги, пока ему не исполнилось пятнадцать. Однако случается, что тебе нужны деревья, и просто позор, думал Хайме, что его дети растут, думая, что деревья – это только топливо, а его внуки будут думать, что деревья – это старые сказки.
И что тут поделаешь? Где раньше были деревья, теперь большие фермы, где были небольшие фермы – торговые центры, а где были торговые центры – теперь опять-таки торговые центры. Такие дела.
Он спрятал тележку за стойку с газетами, огляделся, украдкой присел на скамейку и открыл коробку с обедом.
Именно в этот момент он понял, что слышит шелест и видит движение теней на полу. Он снова огляделся.
Дерево двигалось. Он с интересом наблюдал. Хайме еще никогда не видел, как растет дерево.
Почва у ствола, которая на самом деле была просто кучей искусственных окатышей, буквально шевелилась – в ней двигались корни. Хайме увидел, как тонкий белый побег выполз наружу и слепо ткнулся в цементный пол.
Сам не понимая, совсем не понимая зачем, он осторожно подтолкнул его ногой поближе к трещине между плитами. Побег ощупал края трещины и протиснулся в нее.
Ветки извивались самым невероятным образом.
Хайме услышал скрип тормозов на улице, но не обратил на это никакого внимания. Кто-то что-то кричал, но рядом с Хайме всегда кричали, причем нередко на него.
Побег, видимо, все же нашел настоящую землю под слоем бетона. Он потемнел и набух, как шланг, по которому пошла вода. А искусственный водопад перестал течь. Хайме ясно представил себе разорванные трубы, к которым жадно присосались новые корни.
Теперь он видел, что творится снаружи. Улица шла волнами, как море. Мостовая трескалась, и в трещины прорывались молодые деревца.
Конечно, понял он, у них ведь был настоящий свет. А у его дерева не было. У него был только мутный серый свет, оседавший с купола четырьмя этажами выше. Мертвый свет.
И что тут поделаешь?
Вот что.
Лифты не ездили, потому что электричество отключилось, но подняться надо было всего на четыре этажа. Хайме аккуратно закрыл коробку, не торопясь вернулся к тележке и выбрал самую длинную щетку.
Из здания центра, не переставая вопить, выбегали люди. Хайме, мило улыбаясь, шел им навстречу, словно лосось, плывущий против течения.