Ньют схватился за голову. Состояние эйфории бесповоротно проходило.
– Если Агнесса права, в этот момент какой-нибудь маньяк, наверное, расчехляет ракеты и вскрывает стартовые шахты. Или что там у них?
– Ничего подобного, – твердо сказала Анафема.
– Да точно! Что я, кино не смотрю? Назови хотя бы одну причину, по которой ты настолько в этом уверена!
– Там нет никаких бомб. Ракет тоже. Всем в округе это известно.
– Но это же воздушная база! Там есть посадочные полосы!
– Только для транспортных самолетов и так далее. У них там оборудование для связи и все. Радио и прочее. И нет ничего, что могло бы взорваться.
Ньют уставился на нее.
Перед нами Кроули. Он едет по шоссе М40 в сторону Оксфордшира на скорости 180 км/ч. Даже самый намеренно невнимательный наблюдатель отметит ряд странностей в его внешности. Например, плотно сжатые оскаленные зубы или тусклое красное сияние из-под стекол темных очков. И машину. Его машина была самым недвусмысленным намеком.
Кроули начал путь в своем «Бентли» и, черт побери, собирался завершить его в том же «Бентли». При этом даже такой любитель автомобилей, у которого в личной коллекции есть пара мотоциклетных очков времен королевы Виктории, не смог бы опознать в его машине антикварный «Бентли». Уже не смог бы. Он вообще не узнал бы в нем «Бентли» – ни одну из моделей. Он смог бы только предположить – пятьдесят на пятьдесят – что это когда-то было автомобилем.
Для начала, на нем не осталось ни следа краски. Когда-то, вероятно, он был черным, и оставался черным в тех местах, где не был покрыт ржавыми разводами, но это был матовый, обугленный черный цвет. Он летел, окруженный облаком огня, словно космический корабль, выполняющий особенно сложное приземление.
На стальных ободьях колес осталась лишь тонкая запекшаяся корка горелой резины, однако, поскольку ободья каким-то образом двигались, на дюйм не доставая до земли, особого влияния на подвеску это не оказывало.
Он давно уже должен был развалиться.
Именно усилия, которые Кроули тратил на то, чтобы мысленно скреплять части «Бентли», были причиной его оскала, а красное свечение в глазах обуславливалось биопространственной обратной связью. А еще необходимостью постоянно напоминать себе, что дышать нельзя.
С четырнадцатого века ему еще ни разу не было так тяжело.
* * *
Общее настроение в меловом карьере стало более дружелюбным, но все еще оставалось напряженным.
– Вы должны помочь мне все исправить, – сказал Адам. – Люди пытались разобраться с этим тысячи лет, но теперь разбираться придется нам.
Они с готовностью кивнули.