Голос Хозяина.
С неимоверным трудом переставляя лапы, словно шагая против ураганного ветра, Бобик прокрался в дом.
– Ну вот, – гордо сказал Адам. – Молодец!
С шипением потух еще один уголек Преисподней…
Анафема закрыла дверь.
Над дверью Жасминного Домика всегда висела подкова. Ее повесил самый первый хозяин, сотни лет тому назад, в разгар эпидемии чумы, посчитав, что лучше предохраняться любым способом.
Подкова покрылась ржавчиной и вековыми наслоениями краски, поэтому ни Адам, ни Анафема не обратили на нее никакого внимания. И не услышали легкого потрескивания, которое всегда издает, остывая, металл, только что разогретый добела.
* * *
Какао Азирафеля совсем остыло.
Тишину в комнате нарушало только шуршание переворачиваемых страниц.
Время от времени с улицы доносился стук, когда потенциальные покупатели магазинчика «КИС: Книги Интимного Свойства», расположенного по соседству, ошибались дверью. Азирафель не обращал на это внимания.
Время от времени он открывал рот, чтобы выругаться, но вовремя останавливался.
* * *
Анафема так и не расположилась здесь как дома. Ее инструментарий был кучей свален на столе. Очень интересной с виду кучей. Такая куча получится, если шамана вуду на полчаса запустить в магазин научного оборудования.
– Круто! – вымолвил Адам, с горящими глазами устремившись к столу. – А это что за треногая штука?
– Это теодолит, – отозвалась Анафема из кухни. – Чтобы размечать лей-линии.
– Чего? – озадаченно спросил Адам.
Она рассказала про лей-линии.
– Ну да, – сказал он. – Неужто?
– Именно.
– Везде-везде?
– Да.
– Ни разу не видел. А здорово – кругом всякие невидимые линии, а я их не вижу.
Не так уж часто Адам слушал, что ему говорят, но это были самые увлекательные двадцать минут всей его жизни. Во всяком случае, всей его жизни за этот день. Никто в семействе Янгов не имел привычки стучать по дереву или сплевывать через плечо. Единственная уступка, которую они делали сверхъестественному, состояла в том, что когда Адам был чуть младше, они притворялись, что Санта-Клаус залезает в дом через каминную трубу[23].
Так что он изголодался по любым вещам, имевшим к оккультным учениям большее отношение, чем Праздник урожая, и ум его впитывал все, что она говорила, как стопка промокашек впитывает воду.
Бобик свернулся под столом и глухо рычал. Он начинал всерьез сомневаться в себе.
Анафема верила не только в лей-линии, но и в тюленей, китов, велосипеды, джунгли, хлеб из немолотого зерна, бумагу из макулатуры, белых южноафриканцев из Южной Африки и американцев практически отовсюду, вплоть до Лонг-Айленда и включая последний. Она не подвергала свои убеждения классификации. Все они были спаяны в одну огромную, цельную веру, по сравнению с которой та вера, которая двигала Жанной д’Арк, выглядела бы праздным пустословием. Что же до передвижения гор, то по этой шкале ее вера была равна как минимум половине монблана