Только о папэ Инга фон Бадендорф не хотела слышать ни слова. Даже когда я наизусть прочитал ей написанную когда-то им оду, мама даже бровью не повела, будто это и не она была, и вовсе не ей когда-то беспечный космический пират посвящал самое красивое в истории человечества признание в вечной любви. Бедный, бедный папэ.
В последующие два дня кто только к нам не приезжал. Пожаловал лично адепт Илай, подпрыгивал и урчал, как счастливый надувной кот. Лева очень вежливо приходил знакомиться, сказал маме, что у нее не сын, а ленивый придурок, и способов избавить его от детского слабоумия медициной пока не открыто. Море народа, по одному и парочками, с маминой работы и просто давние знакомые постоянно тусили во дворе, заглядывали на огонек огромные космодесантники, хлопали меня по плечам, заглядывали в глаза и произносили: «Орел!»
И вот однажды пришел дедушка Молох.
Из всех гостей у нас тогда сидел только Никто в позе лотоса, медитировал на Бруню.
Молох что-то прошептал маме, она разнервничалась, сразу став похожей на птицу-цаплю, а потом собралась и улетела на Марс. Ее там ждали дети, которым нужна была помощь и дети, которым нужна была забота.
Так вот буднично и обычно в наш мир вернулся Свет с именем моей мамы.
А через каких-то два-три месяца позвонил наконец-то и Гюнтер фон Бадендорф. Звонок пришел в полдень, когда мы с Левиафаном дискутировали на тему технической сингулярности и шлифовали систему внедрения. Я потерял дар речи, потом взвизгнул и начал очередями выдавать новости про маму, про меня, про то, что нам удалось с Молохом сделать, о том, что у Бруни появился кавалер, и еще миллион всяких глупостей.
– Не мельтеши, Вилли, – одобрительно хмыкнул папэ, – Лучше хватай Молоха и бросай в Блоху. Приезжайте оба ко мне в Ингенбург, ты заешь куда. Тут всё не торопясь и обсудим.
Ух, как я стартанул прямо с площади, только дюзы засверкали!
Папэ вытащил к моей статуе небольшой журнальный столик, на который водрузил того-сего, чтобы отметить событие, три стула и медный старинный телескоп.
– Пап, ты даже не представляешь, что тут без тебя было! – начал я, но Гюнтер фон Бадендорф перебил меня, обняв так, что у меня аж кости затрещали.
– Вот, – выдохнул он и поставил меня обратно на землю, – Теперь выкладывай.
– Эм-м… С чего бы начать…
– Начни с меня, Вилли, – дедушка Молох привык сразу брать быка за рога.
Папэ подозрительно присмотрелся к андроиду:
– А что с тобой? Что-то не так? Он тебя перенастроил?
– Бери выше, Гюнтер. Гораздо выше. Твой ученик превзошел учителя, ты можешь им гордиться.