– Просила милостыню.
– Да, я слышал. Ты не первый уже говоришь. Ты дал ей денег?
– Я отдал ей свой кошелек.
– А сам?
– Обойдусь. Авось Бог не оставит меня.
– Это благородный поступок, Гарт.
– Я сделал то, что считал нужным.
– Ты всегда был таким. Помню, я вымок как-то в болоте; ты не только вытащил меня оттуда, но и отдал свою одежду.
– Мне не хотелось, чтобы ты простудился.
– И я выкарабкался, клянусь своей пяткой!
– Ты мой товарищ, Бильжо. Как мог я оставить тебя в беде?
– Я никогда не забуду этого, Гарт, как и того, что ты помог бедной Эрвине. Мне жаль, что ты не с нами. Но человек сам выбирает себе дорогу. Ты захотел странствовать по свету. Что ж, таких нынче много. Разоряются знатные семейства, рушатся замки, исчезают монастыри. На дорогах полным-полно нищих, калек и паломников. Знать продолжает заниматься грабежом: она вечно без денег, вечно нуждается – вот причина ее разбоя. У нас бывали с ними стычки. Они быстро поворачивали, узнав, что мы наемники, а значит, такие же голые, как и они… Но ты не голоден ли? Хочешь, садись к костру, мы накормим тебя вчерашней олениной.
– Благодарю, Бильжо, я сыт. Тронусь дальше. Эрвина предрекла какие-то великие события; мне предстоит быть их участником. Посмотрим, что ждет меня впереди. Возможно, встречу девушку верхом на муле без узды.
– А, хочешь увидеть вертящийся замок? Что ж, тебе останется только отправиться за ней, а потом жениться. Можешь выбрать – на девице или ее сестре. Но помни, тебе предстоит сразиться со львами, с рыцарем и со змеями.
– То же говорила и она мне.
– Прощай же, Марейль. Помни о нас. Случится беда – дорогу знаешь. Только мы уйдем отсюда подальше: повсюду трубят о королевском кортеже. В такое время нет желания встречаться с господами из замков и их собаками. Станешь искать нас – труби в рог. Бильжо всегда придет к тебе, Гарт! Он помнит добро. А теперь поезжай дорогой, которую избрал, и да пребудет с тобой Господь.
Вскочив на коня, Гарт помахал рукой и скрылся в лесу.
Глава 4. Пленница из Компьеньского леса
Вскоре Гарт выехал на поляну и здесь носом к носу встретился с… нет, ну кто бы мог подумать! Рядом, в каких-нибудь двадцати шагах, стояла перепуганная насмерть оленуха и во все глаза таращилась на него. Гарт удивился: чего же это она не удирает, и как вообще могло произойти такое «свидание»? Олени чутки и не менее пугливы. Потом догадался: он появился с подветренной стороны, а самка, видимо, обрывала листья с кустов, вот и дала промашку. Однако почему же она не уходит? Вернее, не убегает? Ноги от испуга стали ватными? Разгадка не замедлила себя ждать. Из кустов вышел маленький, на нетвердых еще ногах ее малыш и, подойдя к матери, припал губами к ее животу. И оба – ни с места. Только мать с тревогой косила черным глазом на человека. Что, если бросит копье? Ведь ничего не стоит!.. Но Гарт только улыбался. Зачем ему эта смерть? К чему ненужная кровь? К тому же мать перед ним. Он сам много уж лет тому назад был малышом и так же, неуклюже перебирая ножками, шел к своей матери. И очень любил ее. Болезнь тогда навсегда разлучила их, и он остался совсем беспомощным, на руках у отца. А этот малыш? Что почувствует он? Что подумает о человеке, вонзившем копье в теплый бок его матери?… И Гарт даже прикусил до боли губу, стараясь не думать об этом. Сидел в седле и, не шевелясь, с любопытством наблюдал за олененком. Напившись молока, тот встал рядом с матерью и только теперь, кажется, заметив человека, с удивлением уставился на него, не зная, как реагировать на это. Покосился на мать. Что, дескать, она предпримет? Конечно, то, что и следовало: повернулась и поскакала, беспрестанно оглядываясь на своего малыша: поспевает ли за нею, а нет – грудью встать на его защиту.