Он тряхнул головой, поглядел по сторонам. Жители Амьена шумной толпой провожали его во дворец. Так же, как и вчера, гудели трубы, пели флейты и свирели, свисали с балконов домов вымпелы и штандарты, а ноги утопали в цветах, которые веселые горожане бросали им под ноги.
Но вот и дворец. Филипп остановился.
– Герен! Гарт!
Друзья подошли, стали в безмолвии.
– Оповестите всех, чтобы тотчас собрались в моих покоях. Я хочу дать распоряжение.
– Кто именно?
– Моя мать, дядя, брат, прелаты, вы двое… все!
– А… королева?
– Разве я ее назвал?
И, не глядя на жену, словно той и не существовало вовсе, быстро стал подниматься по лестнице.
– Что это он задумал? – глядя ему вслед, спросил Гарт.
– Кажется, к нему вернулась способность принимать верные решения.
Вскоре собрались все, кого хотел видеть король. И в наступившей тишине, хмуро глядя на них из-под насупленных бровей, Филипп объявил свою волю:
– Пусть послы немедленно убираются домой вместе с принцессой! Я не желаю ее больше видеть. Объявите, что брак расторгнут!
Немая сцена. Всем показалось, будто они ослышались. Что случилось? Отчего такой поворот?
Первым высказался архиепископ:
– В чем дело, государь? Уж не больны ли вы? Ведь только что короновали вашу жену…
– Она мне не жена!
– Но как же так, ведь вы вместе провели ночь.
– Никакой ночи не было. Ведьмы, пытки – вот что было вместо нее. И тело – окостеневшее, без единой искры жизни в нем.
– Как!.. Значит, вы не… не стали мужем и женой?
– Она околдовала меня! Я стал бессилен! Она сделала меня евнухом! Я не могу теперь спать с женщиной, и все из-за нее!
– Сын мой, – участливо спросила королева-мать, подходя ближе, – быть может, вы переутомились, оттого и постигла вас неудача?
– Переутомился? Что же, по-вашему, перед этим я десять раз туда-сюда переплыл Сомму, а потом вдобавок к этому до изнеможения рубил во дворе дрова? Говорю вам, пусть она убирается с моих глаз! Я знать ее больше не хочу!
– Но как же так, ведь вы венчались, и перед Господом вы муж и жена.
– Никакого венчания не было! Нельзя иметь своей женой колдунью. Или они нынче в почете у Церкви, коли она так к ним благоволит?
Вопрос был обращен к архиепископу.
– Но ничего колдовского никто не заметил в вашей супруге, – вскинул тот брови. – С чего вы взяли, государь?
– Неземная, неестественная красота; мертвый, белый лик изваяния вместо живого женского лица – не указывает ли это на порождение дьявола?
– Но ведь вы сами восхваляли миловидность ее лица, восторгались ею, говорили, что ничего прекраснее вам видеть не доводилось, – попыталась установить истину королева-мать.