– Любит ее и твой отец, коли привил тебе любовь к отечеству, – не сводила с него глаз Эрвина.
Видя это и немного смущаясь, Раймон решился спросить:
– Отчего вы так пристально смотрите на меня? Ни одна женщина никогда еще так не смотрела…
– Не простая женщина перед тобой. Знаю то, чего не дано знать никому. И не из простого любопытства гляжу я в глаза твои, сынок. Ведь вижу я там…
– Что же?…
Эрвина помедлила, словно размышляя, не ошиблась ли она. Но поняла – ошибки нет. И сказала:
– Врага твоего с луком в руке.
– Врага? С луком в руке? – эхом отозвался Раймон и переглянулся с отцом. – А дальше? Что дальше?
– Выйдет так, как повелят всемогущие боги, – ответила Эрвина и умолкла, не опуская глаз. Потом прибавила, поцеловав юношу: – Остерегайся жала стрелы, сынок. А я упрошу Мерлина, чтобы прошла она мимо, не задев тебя.
Раймон поглядел по сторонам. Нет, никто не улыбался, лица оставались серьезными. Стало быть, надо верить тому, что говорит эта старая женщина.
– Спасибо вам, – ответил он и, склонившись, поцеловал ее руки.
Опустив голову, она молчала, глядя в землю. Когда подняла взгляд, был он устремлен на юного оруженосца, а в глазах ее стояли слезы.
Раймон смутился, не зная, что сказать.
– Не нравится мне наша встреча, – выручил его Герен, обращаясь к Эрвине. – Похоже, прощаешься ты с нами, мать.
– Да ведь недолго уже осталось мне, – ответила она. – Мерлин давно зовет меня к себе, скучно ему спать одному… С тобой, король Филипп, не увидимся мы больше, а потому повиниться хочу.
– В чем же это? – удивился Филипп.
– Вина моя в том, что ехидна предстала перед тобой вместо датской принцессы. Пересеклись наши пути, и прокляла я ее на дороге, по которой она ехала к городу. Пообещала, что ведьмой обернется в свою брачную ночь.
Филипп молчал, потрясенный, не зная, что ответить на это. Молчали и все, веря в то, что сказала Эрвина, и только теперь начиная понимать, отчего у короля вспыхнула ненависть к датчанке.
– Значит, было за что? – нахмурившись, спросил король.
– Было. Душу злую увидела в ней и тебя уберечь от нее хотела. Видишь шрам у меня на лице? Дело ее рук.
– Вот так сука! – воскликнул Бильжо. – Эх, жаль, не было меня рядом. Я оставил бы ей такую же отметину! После этого ей было бы не до свадьбы и коронации.
– Что же, все еще лежит на ней твое проклятие? – спросил Филипп. – Так и останется ведьмой в душе и в глазах моих?
– Сняла я его, пожалела ее. До дна выпила она горькую чашу своей гордыни.
– Сама виновата. Только не вернусь уже я к ней. Новая у меня жена.
– Как знать, король, – загадочно повела бровью Эрвина. – Там не загорится, где огня нет. Любит ведь она тебя.