— Тихо. Это Ермунгард ответил на мои молитвы. — Громко и благоговейно объявил ярл. Вскинул руку. — Ермунгард, клянусь, если найду тех двух славянок, что украли голову дракона, я и их принесу тебе в жертву…
Луна вдруг спряталась, серебряная дорожка, дрожавшая на волнах и напоминавшая тело гигантского змея, вдруг погасла. Над темной рекой звучал лишь плеск весел.
Ермунгард не хочет себе в жертву женщин, понял Свальд. И это правильно, слабые подлые бабы не могут стать достойной жертвой Мировому Змею. Он отберет самых крепких рабов — только бы найти голову дракона…
Викинги гребли. И когда по борту драккара что-то шкрябнуло, Свальд Огерсон даже не сразу понял, что случилось. Потом одно из весел ударило по дереву…
— Табань, — Крикнул Свальд. — Кто-нибудь, посмотрите, на что мы налетели.
С задних лавок, не дожидаясь приказа, тут же поднялись двое викингов. Безмолвно метнулись за борт, в темную речную воду. Спустя несколько мгновений один из них закричал:
— Ярл, мы нашли нашего дракона.
— Так. — Пробормотал Свальд, ощериваясь. — Тащите его наверх, и осторожно. А ты, Сигурд, пошли-ка еще одного человека на берег, с причальным канатом. Эти девки не могли уйти далеко. Течение здесь медленное, так что место, где они оставили нашего дракона и вылезли на берег, где-то рядом. До рассвета мы должны их найти…
— Может, лучше оставим этих бабенок их судьбе и уйдем? — Предложил Сигурд, подошедший сзади. — А для твоего брата отловим двух венедок — когда выйдем в море, венедские деревни пойдут одна за другой, цепью.
— Нет. — Отрывисто сказал Свальд. — На одной из девок была богатая одежда. Если ее отец ярл или хотя бы богатый купец, он непременно пожалуется Рюрику. И мы уже никогда не сможем вернуться в эти земли. Грозен ярл Рюрик, и скор на расправу… так что девок нужно найти. Они где-то здесь. Охотьтесь на них, словно на волков — топочите, покрикивайте, а сами прислушивайтесь. Красавица в богатом платье не показалась мне умной. Она обязательно завизжит. Даже если вы будете далеко, а ее будет прятать темнота…
Сидеть в кустах, в мокрой одежде, было холодно. Забава очень скоро начала постукивать зубами. Красава жаловалась уже почти что вслух — и на свою злую судьбинушку, и на дурищу Забавку, и на ветку, что хлестнула по лицу, когда она лезла вглубь кустарника.
Поэтому говор чужан, идущих вдоль берега, Забава расслышала на мгновенье позже, чем было нужно — и ничего не успела сделать.
Да и что тут поделаешь? Красава девка крепкая, такой рот силком не заткнешь — а заткнешь, так без руки останешься…