— Ах ты, змея подколодная. Только и смотришь, как бы на кухню проскользнуть. А чтобы с усердием делом заняться, так этого от тебя не дождешься. Ну, я тебе покажу, тварь безродная.
И в подтверждение своих слов тетка Наста больно шлепнула большой деревянной ложкой по костяшкам пальцев Забавы. Тут же добавила еще два хлестких удара по голове — там, где волосы прикрывают кожу.
Забава со свистом втянула воздух. Боль в голове быстро прошла, оставив после себя лишь легкий звон в ушах.
Тетка Наста, жена дяди Кимряты, всегда била так — по костяшкам да по волосам, где синяков не видно. Еще по спине скалкой проходилась от души, потому что и там тело одеждой прикрыто. Чтобы не говорили потом люди, что в доме Кимряты обижают сироту.
— Ты зачем, дрянь такая, пуховые перины в светлице у Красавы не выбила как следует? У нее сегодня поутру прыщ на личике вскочил. Все из-за тебя, гадина ленивая.
На поварню, где разъяренная Наста разбиралась с Забавой, белой лебедью вплыла Красава. Белолицая, словно молоко, которым она умывалась каждое утро для мягкости и белизны, перелилось в цвет кожи.
Только теперь на носу, портя эту белизну, цвел маленький ярко-розовый прыщик.
— Матушка, она и волосы мне причесывает со злобой. — Печальным голосом сообщила Красава тетке Насте. — Дерг-дерг гребнем туда-сюда. У меня даже голова разболелась. А уж волос-то сколько выдернула. Коса теперь вдвое тоньше стала. А все зависть ее. У самой-то вон, три волосины.
— Змея, — Зашипела тетка Наста и замахнулась на Забаву уже не ложкой, а большой скалкой. — Счас я тебе ребра-то пересчитаю. Враз забудешь, как кровиночку мою, лебедушку безответную, обижать.
Но привести в исполнение эту угрозу тетка Наста не успела. Заскрипела дверь, что вела из терема на поварню. Тетка Наста тут же насторожилась и на всякий случай отложила скалку в сторону. Вдруг кто из соседей идет?
Чужой человек разве знает, какие подлости эта девка в ее доме творит? А во всем, случись что, обвинят ее, Насту. Скажут, зверствует над беззащитной сиротой.
А она всего-то учит мерзавку уму-разуму. Для ее же блага старается. Да только кривую березу жердиной не выправишь, сколько не бей…
Однако в поварню зашел не чужой, а ее собственный муж, Кимрята Добруевич. Был он высок, сухопар, с окладистой русой бородой. Тетка Наста тут же переломилась в поясе, отвешивая ему земной поклон. При ее пышных телесах это было трудно, но тетка Наста справилась. Затем, выпрямившись, подтолкнула дочь. Красава с ленцой отвесила отцу неглубокий поклон.
Забава дядьке Кимряте поклонилась еще раньше тетки Насты — знала, что за малейшее запоздание поплатится потом синяками да шишками.