— Ой, да какая сестра? — Возмутилась Красава. — Кто ж рванину бездомную за родню считает. Мало ли кто у моего отца в братьях ходил? У нищеты рода нету.
Чужанин опять что-то сказал на своем. Повернулся к Забаве.
— Твой сестер говорить, это ты ее вести в побег. Ты и она — подарок для мой брат. Он тебя и наказать.
Блеснул длинный нож, который чужанин выхватил из ножен на поясе. Руки Забавы упали вниз обрубками дерева.
— Ты, — заявил чужанин, глядя ей в лицо льдисто-холодным взглядом. — Ухаживать свой сестер. Хочу дарить мой брат красивый девка… делать, что она сказал. Понял?
Он встал и вышел. Забава съежилась, баюкая онемевшие руки. И тут Красава, подобравшись поближе, пнула ее по левой ноге. Как раз по тому месту, где и так болело. Зашипела:
— Слышала, что чужанин сказал, тварь безродная? Будешь мне прислуживать как прежде. Нет, в два раза усердней. Иначе пожалуюсь чужанину, и он тебя враз своим воям кинет. На потеху-поношенье. Поняла?
Сестра еще раз ее пнула, и деловито приказала:
— А теперь поднимайся. Ноги мне разотри, заледенели от сиденья. И волосья руками разбери, косу заплети. Хорошо бы чужанин гребень дал — не казаться же его брату нечесаной. Еще и одежда у меня после той реки грязнющая, сменить бы…
Онемелые руки Забавы с трудом отходили, в ладони словно иголок напихали — и было так больно, что поднять их казалось ей делом непосильным.
Но перечить Красаве нельзя, это Забава понимала. Чужане и так разъярены из-за ее побега. Кто знает, что они сделают, если сестра начнет на нее жаловаться…
Только эта мысль заставила ее подняться. Неловко двигая холодными ноющими руками, она принялась растирать белые ноги Красавы. После ночного побега на них остались потеки засохшего ила, и теперь под ладонями Забавы грязь осыпалась тонкой коркой и пылью…
Вышедший на палубу драккара Свальд огляделся. Вокруг тяжко колыхалось море — ходило волнами под свежим ветерком, плескалось на ходко идущий драккар ошметками пены. Там, за морем, лежали земли шведов, а за ними начинался уже южный край Нартвегра, их родины. А затем, за фьордами, шла северная окраина, куда и лежал его путь. В Хааленсваге, дом его брата.
Осталось совсем немного до холодных дней, ветры дуют все сильней, так что гребцы смогут часто отдыхать. И долетят они туда недели за две. А то и раньше — если Ермунгард пошлет только попутные ветра.
При мысли о Ермунгарде Свальд нахмурился. Не выходило из головы то, как вернулась к нему драконья голова — и как темно, тихо стало на реке после предложения принести славянок в жертву. Возможно, Ермунгард хочет, чтобы девок в жертву принес его сынок? Хотя, учитывая, какая судьба их ждет, вернее будет сказать — чтобы девки стали жертвой самому сынку…