Темноволосую уже должны были привести.
Пройдя по проходу, тянувшемуся от входа в его половину главного дома, Харальд обменялся кивком с Эйри, сторожившим этой ночью вход в покой, куда заперли светловолосую. И уже взялся было за свою дверь, за которой дожидалась вторая славянская девка — но вдруг подумал, что нужно глянуть, как там беглянка.
Кейлеву он доверял, но за девчонкой сейчас приглядывал не сам Кейлев, а одна из рабынь. Которую светловолосая вполне могла стукнуть по голове — как уже сделала с одним из воинов брата. И действительно начать рыть подкоп, как и предупреждал его Свальд…
Брат, конечно, шутил, но девчонка вполне могла превратить его шутку в быль.
Харальд убрал руку с запора и вошел в дверь напротив.
Там оказалось дремотно и тихо. Горели два ночника, светловолосая сидела на кровати, обняв колени. И слушала плавную речь старой рабыни, тоже залезшей на кровать — да еще и разлегшейся на высоком, укрытом мехами изголовье. Предназначенном для кого угодно, но не для старух из его дома для рабов.
— Вон. — Негромко сказал Харальд.
И когда старуха, с испуганным лицом подхватившись с кровати, прохромала мимо, бросил:
— Жди за дверью.
Что там чужанин сказал бабке Малене, Забава не поняла. Но наверно, что-то неласковое — потому что та вскочила с кровати и быстро ушла.
А чужанин остался. Сел напротив Забавы на кровать, широко расставив ноги и оперев кулак левой руки о колено. Глянул как-то странно — ни зло, ни по-доброму. Изучающе.
И под его взглядом Забава замерла, не шевелясь. Хорошо хоть черные метки зрачков в серебряных глазах больше не дышали, широко открываясь и сжимаясь.
Что Забава чувствовала, и сама не знала. Если по-честному судить, взял ее чужанин не силой. Пусть и под конец, но сама она ему все позволила. И если уж винить кого, то себя в первую очередь. Опять же на поругание не отдал, плетьми за побег не посек… даже кулаком не отходил.
А бабка Маленя рассказывала, что зовут чужанина ярл Харальд. И у здешних он считается за князя. Добрым его называла — потому что он разрешал жить в своем поместье тем рабам, кто уже не мог работать, по старости или от увечья. И кормить их не запрещал. А все другие перед наступлением зимы от лишних ртов, не приносящих больше пользы, обычно избавлялись…
Много чего рассказывала бабка Маленя про ярла Харальда. Что и щедр он, и силен — а как настанет весна, так и вовсе уплывет в свои походы. И будет тогда Забава жить здесь одна, без ярла, в тишине и в покое. Надо только с ярлом поприветливей быть да почаще ему улыбаться, а там все сладится. Вон в какое платье ее обрядили уже сейчас, и угощениями потчевали со стола самого ярла…