Белая Лань отходила и ложилась, снова вставала и подходила к двери. Убби, к счастью, в эту ночь к ней так и не пришел.
Зато к своей девке притащился Харальд. Прогнал охрану, потом велел принести еды. На пиру его худосочная рабыня почти не ела…
Утром женский дом ожил. А в каморку, где ярл провел со своей девкой остаток ночи, пришла старуха-славянка.
Рагнхильд, уже не скрываясь, подошла к двери той самой опочиваленки. Прижалась к стене возле косяка. Если ее и заметят, она скажет, что пришла к женщине ярла.
Все по приказу Харальда.
Белая Лань слышала все. И то, что Харальд жениться на своем рабьем мясе, как только покончит с Гудремом. И то, что рабыня даже не хочет зваться именем, которое Харальд для нее выбрал…
Губы Рагнхильд скривились. Сванхильд, битва лебедя. Он выбрал для своей девки такое имя — а она им брезгует. Даже не способна оценить чести, которую ей оказали. Бормочет что-то о грязных родичах из своих краев.
Известие о том, что темноволосая приходится девке сестрой, ее не заинтересовало. Та пока не знала языка — и не могла быть ей полезна. Потом, может быть…
Поспешно отходя от двери, чтобы старуха на нее не наткнулась, Белая Лань размышляла. Битва лебедя… но она-то Рагнхильд, битва великого конунга.
Если удастся как-то опорочить эту девку, Харальд может и не жениться. Конечно, от себя он ее все равно не отпустит, она ему слишком нужна.
Но не женится. И относиться будет уже по-другому.
Рагнхильд улыбнулась. Осталось только придумать, как опорочить эту тварь. Но так, чтобы не подумали на нее, Рагнхильд. И сделать это надо быстро, пока он не женился.
Впрочем, и потом еще не поздно. Сегодня жена, завтра снова рабыня…
Но почему-то мысль о том, что Харальд вручит этой девке утренний дар — после их свадебной ночи, — была невыносима.
И ведь дар наверняка будет щедрый, достойный дочери конунга…
Рагнхильд прижалась к стенке прохода, пропуская мимо себя старуху, похромавшую в дальний конец женского дома.
Две ее сестры выскочили из опочивален. Она тут же принялась рассказывать им о пире, на котором побывала вчера.
И, беззаботно болтая, медленно обдумывала, что можно сделать с девкой Харальда.
Хорошо бы, конечно, подстроить так, чтобы Харальд — или стража, приставленная им к девке — застали ее с чужим мужиком.
Причем даже лучше, если это будет стража. Сам Харальд в приступе ярости может и убить девку. А без нее он снова станет тем, кем был — берсерком с нехорошими привычками, с трудом выбившимся в ярлы. Способным в любой момент обернуться в неуправляемую тварь из-за какого-то зелья.