В опочивальне было темно, и она ощупала тряпье, распялив его перед собой. Две рубахи и два платья — из тех, что она сама сшила из грубой шерсти и льняной холстины.
Может, бабка Маленя принесла, растерянно подумала Забава. Затем ощупью нашла плащ, взятый из сундуков Харальда, прихватила найденную одежду и вышла.
От Йорингарда, неровным холмом лежавшего под темным небом, веяло тревогой и настороженностью. Костров сегодня горело вдвое больше, чем в прежние ночи.
Забава сходила на кухню, знаками и парой слов попросила еды. Ей дали рыбьей похлебки, приправленной ячменем, с куском хлеба. Она съела все — вчерашний день, когда кусок не лез в горло, сказывался. Потом попросила еще, для Красавы.
Плотный мужик, заправлявший всем на кухне, посмотрел на нее с сомнением. Но миску похлебки все-таки дал.
Выйдя из кухни, Забава отправилась в рабский дом. Поменяла подстеленные под Красавой холсты и одежду — та обмочилась, пока лежала. Вот и пригодилось найденное на кровати…
Этим вечером сестра уже ничего не говорила, только металась в жару, хрипло постанывая.
— Лихорадит, — знающим голосом сказала бабка Маленя, подходя к нарам. Заметила почти с надеждой: — Может, все-таки помрет?
Забава с трудом влила в потрескавшийся рот сестры несколько ложек похлебки. Потом Красава перестала глотать, замерла без чувств, с закрытыми глазами. И все влитое начало вытекать на сложенный в несколько раз кусок холста, подсунутый вместо подушки.
Забава со вздохом встала с нар. Спросила у Малени, глянув на миску:
— Может, отдать кому? Если кто голодный…
Бабка взяла у нее из рук посудину, передала какой-то бабе. Проворчала:
— Сама-то хоть ела?
— Да, — Забава снова накинула плащ, который сняла, когда начала обихаживать Красаву. — Хочу поговорить с моим отцом. Сходи со мной, бабушка, пожалуйста…
И тут же поспешно спросила, все-таки не сдержавшись:
— Не знаешь… ярл Харальд не вернулся?
Бабка качнула головой.
— Нету его.
Затем добавила:
— Пошли, сходим к Кейлеву. Я его давеча видела, к воротам шел.
В толпе воинов, стоявших у ворот, приемного отца Забава разглядела не сразу.
— Может, лучше к ним не соваться? — неуверенно сказала бабка Маленя, когда до нарвегов оставалось не больше двух десятков шагов. — Тебе сейчас тише воды, ниже травы надо быть, девонька. Чтобы отец твой новый, Кейлев, не осерчал. Он у тебя теперь одна надежда — и он же защита…
Забава упрямо мотнула головой, сказала:
— Мне с ним поговорить нужно. Очень нужно… Ты не бойся, бабушка, я не долго.
Она остановилась в пяти шагах от воинов. Кейлев уже протискивался к ней сквозь толпу. Подошел, махнул рукой, приказывая идти за собой — и направился не вниз, к строениям крепости, а вдоль стены. Остановился, пройдя с полсотни шагов.