А ведь она еще и ранена. От этой мысли свело челюсти, потому что ранили Сванхильд при нем. От меча драугара он ее уберечь не смог, а если еще не убережет от простуды…
Кто-то должен был пойти за ней, подумал Харальд. Если только его люди совсем не разболтались — то кто-то должен был до этого додуматься.
Он замер посреди невысоких кустов, заорал, почти ни на что не надеясь:
— Ко мне.
Сначала никто не отозвался. Но когда Харальд уже бухнулся на колени, решив, что сначала разотрет трясшуюся от озноба Сванхильд, и лишь потом пойдет дальше — издалека вдруг долетел чей-то возглас. Едва слышный, тихий.
Он заревел:
— Сюда.
В ответ прилетел новый крик, уже более громкий. Потом по кустам, перепрыгивая через те, что пониже, и проламываясь сквозь заросли повыше, прибежали двое его людей. Замерли в одном полете стрелы, всматриваясь в него.
Харальд рявкнул:
— Я в порядке. Ко мне, я сказал.
И как только те подбежали — оба с улыбками от уха до уха, словно увидели не своего ярла, а красивую девку, уже начавшую им подмигивать — распорядился:
— Олаф, дай твою рубаху. Снугги, одолжишь плащ? В Йорингарде верну. Отвернитесь пока оба. Сколько времени меня не было?
Олаф, разворачиваясь, сказал:
— День, ночь… и сейчас уже второй день кончается, ярл.
Харальд поймал брошенные ему рубаху и плащ. Спросил, сдирая со Сванхильд штаны и начиная растирать посиневшее тело:
— Что сейчас в крепости?
— Там весело, ярл, — отозвался Олаф. — Нас уже отодвинули от берега — чтобы мы не украли драккары, как заявили люди ярла Турле. Твои родичи по всему Йорингарду искали твою невесту, когда она сбежала…
Рука Харальда на мгновенье застыла.
Надо было догадаться, молча подумал он. Девчонка одна и в лесу — значит, устроила еще один побег. Только на этот раз не от него, а к нему.
Или просто сорвалась в неизвестность, когда он исчез?
Сванхильд под его руками тряслась. Смотрела затуманенными глазами — и все равно поглядывала в сторону его людей, вяло пытаясь прикрыться одной рукой. Тряпка на плече пропиталась кровью.
— А у Кейлева твои родичи требовали, чтобы он отдал им Сванхильд, — завершил Олаф. — Сказали, что эль свободной шеи не был сварен, как положено. И по всем правилам Кейлевсдоттир — рабыня.
Харальд, темнея лицом, натянул на Сванхильд рубаху Олафа, закрывшую ее до колен. Завернул в сухой плащ Снугги, теплый, из козлиных шкур. Второй, мокрый, накинул на себя.
Значит, она не просто так сорвалась в неизвестность. В крепости и впрямь веселились, пока он гулял по лесу.
— Повернитесь, — буркнул он. — Есть эль? Дайте глотнуть.
Половину баклажки Харальд влил в рот девчонки, остальное допил сам. Швырнул опустевшую баклагу обратно, в руки Снугги.