— Нет, ты попросишь два, — согласился Харальд. — Но для своих сыновей. И со временем они их получат. Конечно, сначала я к ним присмотрюсь, однако за парней ты можешь быть спокоен. Теперь о выкупе для Сванхильд. Сколько ты хочешь за свою дочь, Кейлев?
— Сто марок серебром.
— Пусть будут двести, — бросил Харальд. — А утренним даром станет…
Он замолчал, переведя взгляд на фьорд. Утренний дар остается в собственности женщины, но не переходит под присмотр отца. Им она может воспользоваться сразу же, как только муж умрет.
И он принадлежит только ей, даже если остальное имущество мужа захотят получить его родичи.
— Моим утренним даром станет Хааленсваге, — сказал наконец Харальд. — И я прикажу, чтобы в Мейдехольме поставили рунный камень с записью об этом. Если что-то случиться, Кейлев… не трать время на свары с моими родичами. Бери драккары, хватай Сванхильд — и плыви туда. Хааленсваге будет ее домом.
Кейлев недоверчиво улыбнулся.
— Неслыханно щедрый дар, ярл…
— Да, — снова согласился Харальд. — Но вы мне дадите клятву — все трое, в море, опустив руки в воду. Что все это и впрямь достанется Сванхильд. А в свидетели клятвы призовете Ермунгарда, моего отца.
— Да мы и так о ней позаботимся, ярл, — немного обиженным голосом ответил старик. — И в память о тебе, и потому, что она теперь Кейлевсдоттир.
Братья, стоявшие по обе стороны от отца, дружно закивали.
— А клятву вы все-таки дадите, — быстро сказал Харальд. — И сходи в кладовые с тканями. Пусть Сванхильд сошьет себе платья — чтобы не позорила ни тебя, ни меня.
— Такого не случиться, ярл, — чуть ли не клятвенно пообещал Кейлев. — Я об этом прямо сейчас позабочусь. И поговорю с ней, как с дочерью. Через ту старуху…
Харальд кивнул.
Когда бабка вернулась, Забава неподвижно сидела на кровати, глядя на бревенчатую стенку перед собой. Маленя с кряхтеньем опустилась рядом, сказала ворчливо:
— Посижу, пока злыдня эта беловолосая не заявилась. А ты чего пригорюнилась, лебедушка? Знаешь, как тебя назвали? Имя твое новое на чужанском означает — битва лебедя.
— Разве лебеди бьются… — тихо выдохнула Забава.
— Еще как бьются, — со значением ответила бабка. — Особенно за свое гнездо. Я здесь видела как-то раз, как лебедь ударом крыла мальчишке руку сломал. А потом, пока тот вставал, чуть глаза ему не выклевал. Парнишка к нему в гнездо за яйцами полез, а лебедь не позволил. Это он только с виду — птица мирная и тихая. А сила у него в крыльях…
— Бабка Маленя, он и впрямь на мне жениться? — перебила ее Забава.
— Ты же уже спрашивала, — ласково укорила бабка.