К селению на берегу небольшого фьорда Харальд подлетел со стороны гор. Выбрал самый крупный из десятка домов, и приземлился возле навеса, под которым пряталась входная дверь. Прошипел, уже ставя Сванхильд на ноги:
— Тихо.
Она замерла, дрожа от холода и зябко обхватив себя руками. А Харальд, избегая смотреть в небо, подумал — пора возвращаться.
Чисто-алое сияние Сванхильд тут же начало меркнуть. Сам Харальд задышал чаще, ощущая, как усыхает шея, становясь все меньше в обхвате. Мир перед глазами потемнел, серые тени торопливо растаяли в ночном мраке…
Над плечом печально зашипела тварь, точно прощаясь с его драконьей сущностью. Помягчела кожа, и спину над поясницей змеиным языком погладила секира, заткнутая за пояс.
Еще пару мгновений Харальд потратил на то, чтобы запихать под рваную рубаху змея. Подумал зло — сиди там, и чтоб не звука!
Тварь обиженно заелозила по лопатке, но к вороту рубахи не сунулась. Харальд отловил в темноте руку Сванхильд и потянул ее под навес. Осторожно постучал кулаком в дверь.
Чуть погодя мужской голос изнутри крикнул:
— Кто там?
— Харальд из Хааленсваге, — громко бросил Харальд. — Я помню тебя, Хакон Кетильсон. Вспомни и ты меня….
За толстой створкой приглушенно забормотали. Потом дверь распахнулась. В проеме стоял худой мужик, с залысинами на светлых волосах, стянутых сзади. В одной руке держал меч, в другой — светильник.
— И впрямь Харальд из Хааленсваге, — удивленно проговорил мужик.
В глаза Харальду он глянул быстро — и тут же отвел взгляд. Покосился на Сванхильд, продолжил:
— Давно я тебя не видел. Говорят, ты нынче стал конунгом? Эй, жена, готовь стол…
— Помню, прежде ты засевал поля на южном берегу Скроммы, Хакон, — оборвал хозяина Харальд. — Этой ночью там прошла лавина из горячего камня. Но если ты примешь меня достойно, то в конце лета я пришлю сюда кнорр с зерном. Для всех, кто потерял посевы за Скроммой.
Мужик одно мгновенье огорошено молчал, уставившись Харальду под подбородок — чтобы не смотреть в серебряно-голубые глаза. В следующий миг из-за спины хозяина выглянула заспанная жена. Сочная, пышнотелая, хоть и не молодая.
И Хакон словно очнулся. Отступил назад, тесня жену плечом, предложил:
— Войди в мой дом, конунг Харальд. Окажи мне честь, разделив со мной…
— Я замерз, — снова оборвал его Харальд. — Завтра утром я с радостью разделю с тобой и хлеб, и эль, Хакон. Если захочешь расскажу, как сходил в Упсалу. И о том, как этой ночью чудом спасся от лавины. Но сейчас я хочу согреться возле горячих камней.
Хакон, прищурившись, снова глянул на Сванхильд. Тут же крикнул: