– Ишь, выкрутился! Золотой ключик всюду вхож, – раздались гневные голоса.
– Кто деньги в рост ссужает – тот Сатану ублажает – школяр, протолкавшийся в первый ряд, кинул в преступника куском черепицы. Осколок просвистел рядом с головой палача и попал в грудь ростовщику. Палач раздраженно рыкнул, на миг отрываясь от своего занятия, осужденный же не шевельнул и бровью.
Следующий камень полетел ему в спину под улюлюканье толпы – недовольной, что ее лишают возможности позабавиться.
– Ехали цыгане, кошку потеряли, кошка сдохла, хвост облез, кто деньги в рост дает – тот ее и съест! – выпалил другой школяр и отправил в полет дохлую кошку.
К восторгу толпы, твердый трупик прилетел прямехонько в затылок ростовщику, испуганно схватившемуся за ушибленное место.
Стражник, усмехаясь, погрозил мальчишке копьем, на что тот показал язык и поскорей спрятался за спины.
Ростовщика сдали на руки семье – богато одетой жене и рослым сыновьям, и они торопливо покинули площадь. Началось самое интересное.
На верхушке столба уже несколько недель разлагался труп колесованного разбойника. Палач приставил к столбу длинную лестницу и полез снимать колесо.
Люди толкались прямо у столба, пристально следя за палачом и стражниками. Провожаемый тысячами взглядов, палач усмехнулся и тряхнул своей жуткой ношей прямо над головами, отчего мышцы на обнаженных руках у него вздулись – казненный разбойник был мужчина не мелкий.
С колеса упало что-то длинное и черное.
– Язык! – взвизгнул мастеровой. – Ай, язык упал!
– Вот кому-то повезет, – ткнула его в бок супруга в полотняном чепце, похожем на капустный кочан. – Умные-то люди впереди стоят. А тебе, недотепе, как всегда, дырка от задницы!
– Сама ж сказала – затопчут… – уныло оправдывался ее супруг. – Народ-то со всего Парижа собрался.
– Эх… Покойник-то целую неделю, говорят, мучился! – не унималась женщина. – Самые лучшие останки в честь праздника – иди хоть ноготь добудь, олух!
– Неделю? – надвинув поглубже шапку, мастеровой решительно ввинтился в толпу, подав пример еще нескольким мужчинам и женщинам. Палач опять потряс колесом, отчего алчущим досталось еще несколько кусков плоти – протянутые руки готовы были разорвать труп на тысячу талисманов. Не столько копья стражников, сколько давний страх прикоснуться к палачу позволил тому беспрепятственно покинуть помост, будучи не задетым яростной дележкой трофеев.
Через пару минут все было кончено: на лобном месте не осталось ни клочка. Даже кошка куда-то исчезла.
– Ну что, достал? – донельзя довольная, осведомилась супруга мастерового, когда тот, с полуоторванным рукавом и царапиной на щеке, вернулся обратно.