— Так точно, ваше при-ст-во! — рявкнул Захаренко, вжимая голову в плечи и тараща на начальство глаза.
— Так вот, арестованный передается в контрразведку и будет числиться за ней… Или вот что… налево кругом марш — и бегом, зови сюда капитана Голоскухина. Жи-в-во!
Захаренко сорвался с места и понесся через двор.
— А вы, ребята, можете идти обратно.
Конвоиры ушли.
— Что у вас отобрали в сыскном? Только говорить правду! — сказал полковник, поднимая на меня свои тяжелые, заплывшие глаза.
— Пять тысяч долларов, не считая золотого портсигара и часов!
Оба офицера весело рассмеялись. Полковник спросил:
— Кто?
— Капитан Голоскухин и сыщик Литовцев.
Офицеры снова засмеялись, а шофер, видимо, бывший своим в этой среде, завистливо вставил:
— Губа не дура!
Из дверей сыскного отделения стремительно выбежал капитан, оглянулся по сторонам и, увидя автомобиль и нашу группу, большими скачками побежал к нам. Капитан был без шапки, в одном форменном сюртуке. Запыхавшись, он остановился возле молча глядевшего на него Татищева. Лицо Голоскухина было бледно, по нему ходила судорога. Он мотнул полковнику головой:
— Звали, ваше сиятельство?
Татищев несколько секунд молча и насмешливо смотрел на капитана, затем спросил:
— За что арестован этот господин?
Капитан со злобою глянул на меня и быстро зашептал, пригибаясь к голове сидевшего в машине Татищева:
— Опасный преступник, международный вор и аферист. Попался с поличным, обстоятельства военного времени требуют скорейшей ликвидации.
— Не так энергично! — отодвигаясь от склонившегося к нему капитана, сказал Татищев. — Значит, вор и аферист?
— Так точно!
— А может быть, еще и большевик? — насмешливо протянул полковник.
— Все может… быть… имеются и на то данные, — озадаченно произнес Голоскухин.
— А-а! Ну, а раз имеются на то данные, то политические дела должна вести контрразведка, надеюсь, вы с этим согласны, капитан? Будьте добры сейчас же дело и показания этого боль-ше-ви-ка переслать в мой кабинет в отдельном пакете, а также и пять тысяч долларов, несомненно принадлежащие Коминтерну! — совсем издевательски закончил Татищев.
Шофер, улыбаясь, отвернул в сторону свое сияющее лицо, офицеры смеялись.
— А также и золотые часы с портсигаром, — напомнил я» глядя на помрачневшего капитана.
— Но… ваше сиятельство… осмелюсь заявить: это же уголовник, шулер, вскрыватель сейфов… Его действия подлежат ведению сыскной полиции.
— Позвольте, капитан, вы только что заявили, будто человек этот, помимо всего, подозревается и в большевизме и что у вас есть веские основания утверждать это? Надеюсь, вы так говорили и я не ослышался, господа? — корректно обратился полковник к своим офицерам.