Надо было ждать событий. Я молча присел на деревянный диван около неподвижного часового и задремал.
Проснулся от крика. Кричали, вероятно, во дворе. Страх, отчаяние и невыносимая физическая боль слышались в этом сразу же смолкшем вопле. Часовой зябко подернул плечами, переложил из одной руки в другую ружье и искоса взглянул на меня.
— Видно, здорово у вас лупцуют? — сказал я, потягиваясь и зевая.
Часовой не ответил и молча отвернулся.
Сон уже прошел. «Как глупо! Привели, бросили у каких-то дурацких дверей, под надзор безгласного болвана!»
***
Из двери выглянул Литовцев и коротко бросил:
— Войдите!
Я вошел в довольно большую комнату с облупившейся краской на стенах. Сквозь открытые, схваченные железной решеткой окна доносились шумы Севастополя. Под нами сверкал город. Горели-перемигивались огни, и заглушенно доносились далекие паровозные гудки.
У большого, залитого чернилами стола сидел усатый полицейский офицер с капитанскими погонами на плечах. Возле него стоял поручик с аксельбантами на щегольском военном сюртуке. Офицер сонно поглядел на меня и, ковыряя спичкой в зубах, спросил:
— Он?
— Он самый! — Литовцев, разводя руками, сказал: — Король, можно сказать, жуликов, чемпион шулеров, магический хозяин чужих сейфов, и так глупо попался!
И все трое засмеялись, оглядывая меня.
— В чем, господа, дело? По всей вероятности, вы принимаете меня за кого-то другого…
— …и тут вышло досадное недоразумение, хотите вы сказать, — перебивая меня, заговорил поручик. — Не трудитесь, все рассчитано и сделано совершенно точно и по плану.
— Но тогда почему вы задержали меня? — Я достал свой румынский паспорт.
Все трое снова расхохотались.
— Не трудитесь, господин барон Думитреску, — весело скаля зубы, сказал капитан.
— …он же греческий подданный Михалидис, он же румын Ионель Фатулеску, — подсказал Литовцев.
— …он же, три месяца назад, стамбульский меняла Алекпер Наги-оглы, — вытаскивая спичку изо рта, добавил поручик.
— …он же одесский купец Розензон, арестованный в Праге за сбыт фальшивых лей, — снова вмешался капитан.
— …и он же, наконец, бакинский рыбопромышленник Самуил Поляков, вскрывший весною прошлого года сейф Лионского коммерческого банка, — ласково проворковал Литовцев, глядя мне в глаза.
— Ну и что из всего этого, господа? Вы так можете говорить до самого утра, оставаясь абсолютно правыми в ваших определениях, тем не менее не сможете инкриминировать мне ни одного преступления, совершенного мною на территории, занимаемой войсками генерала Врангеля.
— Можем, голубчик, можем, милый, можем, липовый барон Шуккерт, все можем, — захихикал, потирая руки, капитан. — Разве сейф, который вы, сладкий мой, вскрыли вчера ночью во время посещения без визитной карточки дачи табачного владельца Агроканаки, находился не на нашей территории?