Война в 16. Из кадетов в «диверсанты» (Савельев) - страница 246

Двухсотый боец Моторолы. Погиб 2 июля в Николаевке

На следующий день, 3 июля в 11 часов дня, мне довелось вновь ехать в Николаевку по тому же поводу. На этот раз поступила информация, что укры разбомбили чем-то «тяжёлым» жилую пятиэтажку вместе с людьми. Ополченцы, конечно — это не фельдшеры скорой помощи, но так как в городе не осталось почти врачей, заниматься этим приходилось мне в том числе[186].

Через 20 минут мы из «Семёновских колбас» приехали в Николаевку. Искать место трагедии не пришлось, так как сразу при въезде нашему взору представились поваленные деревья, усыпанный ветками и неразорвав-шимися минами асфальт, а чуть дальше — длинный пятиэтажный дом, в котором посередине не было целого подъезда. Вместо него лежала груда бетона вперемешку с вещами, обычно бывающими в квартирах: диванами, досками от шкафов, свесившимся ковром.

Тогда нам это не казалось чем-то из ряда вон выходящим, так как мы привыкли видеть каждый день смерть, разрушенные дома, а вот тишина без обстрелов нас пугала. Я даже убеждён в том, что местные горожане тоже не сильно удивлялись при виде такого. А сейчас у любого бы мурашки по всему телу пошли от увиденного. Представьте себе, с пятого по первый этаж ракетой из РСЗО снесло подъезд напрочь! С людьми, их вещами в квартирах. С улицы можно было наблюдать такую картину: груда бетона, торчащая арматура и, как ножом срезанная, половина квартиры. То есть, часть квартиры с целой мебелью стоит, как и раньше, а вторая её половина уничтожена.

Разрушенная пятиэтажка в Николаевне

Артист вдруг что-то вспомнил и с полными ужаса глазами посмотрел на меня:

— Это же дом, в котором Лена жила!

С Леной мы познакомились случайно, когда накануне заходили в продуктовый магазин в этом доме. Женщина приветливая, мы разговорились, обменялись любезностями. Она нам дала понять, что очень поддерживает нас и то, чем мы занимаемся, даже чем-то угостила из магазина.

А в следующий раз мы привезли ей мяса из колбасного цеха, понимая, что в то время это был довольно дорогой продукт. С нами тогда приезжал Ташкент, и я помню, как эта 35-40-летняя женщина поглядывала с симпатией на нашего смуглого электрика.

Мы успели подружиться с Леной, поэтому, когда поняли, что на месте её магазина теперь груда камней, ужаснулись, что и она, возможно, погибла.

Во дворе, куда мы заехали, стояла пожарная машина, а пожарные поливали дымившее окно из шлангов. От попадания снаряда в доме что-то горело. Интересно только, кому удалось вызвать их, ведь уже как несколько недель в городе почти не работали спасательные службы.