Мы с Кротом попали в группу через Кедра, которого знали ещё в Киеве. И в Симферопольском военкомате были единственными казаками из организации «Верное Казачество». Но в крымской самообороне имелись ещё наши казаки, один из них — Фриц (Артём Разуваев), только стоял на севастопольском блокпосту.
Фриц родом из Керчи, но долгое время жил и работал в Киеве сварщиком на танкостроительном заводе.
Пришёл в казачью организацию одним из первых и занимал в ней должность инструктора по огневой подготовке. С ним я познакомился, будучи ещё кадетом. Сергей (Крот) и я быстро с ним сдружились. А в 2012 году он уехал в Ростов-на-Дону и жил там, иногда приезжая в Киев повидать родных и нас.
Но в дни Майдана и переворота общение с Фрицем почти прекратилось. Единственное, что я знал, находясь уже в Симферопольском военкомате, что он тоже состоит в крымском ополчении и охраняет какой-то блокпост.
И вот на пароме мы с Кротом видим какого-то мужика со спины, который стоит у перил и кормит морских чаек. За спиной у него висел камуфляжный продолговатый рюкзак, до боли мне знакомый. Но мало ли таких рюкзаков бывает?! Память не подвела — я вспоминаю этот рюкзак на странице «ВКонтакте» у Фрица, который он выиграл в группе военной экипировки, проводившей конкурс. Но подойти сначала стесняюсь — мало ли — ошибся, обхожу сбоку, чтобы лучше разглядеть лицо и замираю: стоит бородатый Фриц, которого я не видел почти год. Крот также замечает его.
— Артём!
Фриц поворачивается в недоумении: кто мог его на пароме найти?
— Андрюха, Серёга, вот так встреча! — кричит радостный Фриц и тянет руки для объятий.
Позже Артём Разуваев так вспоминает нашу необычную встречу:
«До приезда в Киев я не особо понимал, кто такие украинцы. Я не знал их отличия от русских людей, и только в Киеве я понял, что украинец — это нормальный человек, но есть ещё хохлы и упоротые нацики. За восемнадцать лет жизни в Керчи настоящую украинскую речь, кроме телевизора, вживую слышал только дважды. Первый раз от девочки, которая приезжала с родственниками отдыхать из Львова, а второй раз от женщины, которая отдыхала у моих родственников из Киева. Украинских школ у нас почти не было.
Уже во время Майдана в Киеве я узнал, что у меня погиб друг от выстрела снайпера в голову, он в “Беркуте” работал. Я знал его жену, его сыну было полтора года.
Тогда я жил в Ростове-на-Дону и никак не участвовал в событиях на Украине. А уже после госпереворота мой товарищ, с которым я познакомился на военной реконструкции, предложил поехать на полуостров в ополчение. И я, даже не раздумывая, рванул вместе с ним в Крым. Для меня это стало делом чести.