— Папа, папа! — закричали они, бросаясь к камину и чуть ли не прыгая туда сами. Его величество подхватил их на руки сразу, одной ногой еще находясь в огне, и у Софии волосы на голове зашевелились, когда она заметила, как пламя ластится к наследникам и самому императору.
Удивительно. Ей было сложно понять, как огонь может не обжигать. — Добрый вечер, ваше величество, — сказала София, поднимаясь, и поклонилась. — Добрый, — он подошел ближе, по-прежнему держа детей на руках, и делал это так легко, словно они ничего не весили. — Вижу, вы рисуете… хм, и Адриана тоже?
— Да, дядя, — раздался от дивана голос, полный ехидства. — А ты против? Император даже не обернулся, продолжая рассматривать рисунок.
— Что ж, Софи, замечательно, — произнес он, проигнорировав выпад Адриана. — Но, как я вижу, вы еще не закончили. — На сегодня все, ваше величество. Основную работу я сделала, дорисую потом, у себя. — В одиночестве? — Уголки его губ чуть приподнялись, словно он сдерживал улыбку. — Тогда можете быть свободны на сегодня.
— Пап, а почему ты опять называешь Софи на «вы»? — спросил вдруг Александр, и сделал он это по своему обыкновению очень громко. — мы же договолились.
На пару секунд в детской повисло молчание. — Я просто еще не привык, Алекс, — ответил император и поставил детей на пол. — Ко всему нужно привыкнуть, даже к такой мелочи. Но ты прав. Софи, ты можешь идти, на сегодня твой рабочий день закончен.
— Спасибо, ваше величество. Прежде чем опустить глаза, София посмотрела на императора. Всего одно мгновение, но это мгновение показалось ей очень долгим — потому что она успела в полной мере ощутить, до какой степени соскучилась по его величеству. Глупо, как же глупо — она не имеет никакого права скучать по нему, хотеть увидеть и поговорить. Но сердце не спрашивало у Софии разрешения — оно просто отчаянно ударилось о ребра, будто мечтало выпрыгнуть из груди.
— До завтра, ваше величество.
— До завтра, Софи. *** Перед тем как все вышли из детской, Арен поймал на себе тревожный взгляд Анны. Разумеется, она давно должна была почувствовать отношение Софии к нему. У Адриана и Анастасии на то, чтобы разобраться в эмоциях маленькой аньян, вряд ли хватило бы жизненного опыта и сил — Риан делал выводы, исходя из своего характера, а вовсе не по причине того, что чувствовал, как эмпат, — а вот Анна, конечно, разобралась. И начала тревожиться.
Он заглянул в комнату сестры сразу после ужина, оставив с детьми Викторию. Анна уже уложила спать свою дочь и теперь вязала что-то, сидя у камина. Она всегда любила вязать и шить. — Арен… Анна попыталась встать с кресла, но он остановил ее, покачав головой. Сел рядом на пол и улыбнулся, встретив тот тревожный взгляд.