— Думаешь, императрица?.. — София улыбнулась — насылать красные пятна на служанку ей казалось не слишком умным поступком. В конце концов, во дворце этих служанок пруд пруди, и императору совсем не обязательно выбирать в любовницы ближайшую. Это даже неудобно — еще начнет плохо работать.
— Конечно! А кто же? — Да мало ли… — Она-она! Так что вы поосторожнее! Вы тоже молодая и симпатичная!
— Думаю, красных пятен на моем лице никто и не заметит, — отмахнулась София. — Видишь, сколько у меня веснушек? Чуть позже в столовой она познакомилась и с другими слугами, но, конечно, не со всеми. Атмосфера здесь царила приветливая, никто не ругался и не надувал щеки — наоборот, все приняли новую аньян императорской четы с доброжелательным интересом. Правда, пообщаться ни с кем Софии толком не удалось — кто-то торопился вернуться на работу, другие спешили домой. Были несколько семей, живших прямо во дворце, как и София, но им гораздо интереснее оказалось общаться между собой, чем с новенькой.
В столовой Софии понравилось. Помещение примыкало к дворцовой кухне, откуда слышался смех и разговоры поваров, и доносились разнообразные вкусные запахи. Еды было вдоволь, и постоянно выносили новую — вновь прибывшие слуги сметали все практически мгновенно.
— Здесь так почти круглые сутки, — пояснила раздатчица — полная женщина в серой форме. — Народу много, кто когда ест, поэтому готовим постоянно. Бери, что хочешь и сколько хочешь, не стесняйся.
Еда оказалась простой, но очень вкусной, и София с удовольствием съела до крошки и картофельную запеканку с мясом, и овощной салат, и маленький кусочек облепихового пирога. А уж вишневый компот!
В общем, во время ужина страхи Софии насчет работы и императрицы почти полностью забылись. Вернулись они позже, когда она поднялась наверх, в свою комнату. И как всегда, чтобы справиться с ними, София взяла бумагу и карандаш.
Черточку за черточкой она выводила на листе бумаги лицо ее величества Виктории. Не суровое и не надменное, а такое, каким она видела его пару мгновений, когда императрица касалась ладонями макушек своих детей. Это лицо было не только красивым, но и очень светлым, расслабленным, умиротворенным — и София, закончив портрет, легла спать почти счастливой.
*** Вечер Арен провел с женой и детьми, и чем больше восторгались Агата и Александр новой аньян, тем сильнее мрачнела Виктория. Александр ничего не замечал, а вот дочь смотрела тревожно. Она знала, что мама не любит нетитулованных, но с тем, до каких масштабов это может доходить, столкнулась впервые. И теперь пыталась понять императрицу, анализируя ее чувства. Арен хорошо помнил, как сам делал так, когда дар только проснулся. Ему нравилось прислушиваться к тому, что ощущали другие люди, нравилось сосредотачиваться на их эмоциях, чуть ли не на составляющие их раскладывать — хотя в случае с эмоциями это было практически невозможно. Иногда, в присутствии нескольких людей, он глох, и отец страшно ругался, напоминая о том, что нужно постоянно поддерживать щит, пока не научишься правильно и грамотно пользоваться даром.