Первое время видения не идут из головы, закадровым шумом преследуют даже в столовой. Бена подмывает рассказать обо всем Энни.
Нет, слишком интимно, нелепо. Лучше промолчать. Попытка облечь пережитое в слова подтачивает его веру.
Бен ограничивается туманным вопросом:
– Тебе не снилось ничего странного?
Энни даже не поворачивается, занятая Грейси.
– Нет, мне вообще ничего не снилось.
Она очень отдалилась от него, стала чужой, как попутчица в поезде.
На второй день в соседней колыбельке ребенок чуть старше Грейс начинает хныкать во сне. Морщит лобик. Как выясняет потом Энни, из подгузника малыша льет через край. Бен зовет медсестру. Отчаявшись дождаться помощи, Энни сама берется за дело. В ряде обстоятельств смена подгузника приравнивается к священному таинству.
Спустя несколько дней мальчик, лежащий неподалеку от Грейс, приходит в себя. Движение век, белки` глаз внушают надежду всем родителям в комнате.
– Хочу к маме. – Мальчик на удивление спокоен, уверенный, что просьба будет мгновенно выполнена. – Хочу к маме.
Но когда мама не появляется по первому его зову, малыш начинает плакать.
Бен пробует его утешить – безрезультатно.
Наконец маму отыскивают и приводят к сыну.
– Он звал меня? – спрашивает она, сжимая ребенка в объятиях. – Словами?
Сыну почти два годика, объясняет женщина, и он пока не разговаривает предложениями. А сейчас только послушайте!
– Мама, мне приснился страшный сон.
Посреди всеобщей радости Грейси продолжает спать. Родители подстригают ей ногти, купают, ночуют на голом полу возле колыбели.
Бен все чаще думает о своих снах. Все больше видит в них предвестие беды, и эта мысль пугает до потери пульса. В снах недостает главного – его девочки. Если они и впрямь пророчат будущее, то где же она?
В знаменитом эксперименте геолог отшельником прожил восемь недель в темной пещере. Среди всего прочего он стремился определить точность своих внутренних часов. Просыпался и засыпал когда вздумается. Отмечал дни в блокноте. Лишившись четких временны́х ориентиров, не наблюдая восходов и закатов, его организм постепенно выбился из нормального ритма. Под конец опыта геолог утверждал, что провел под землей всего тридцать пять дней, хотя на поверхности минуло шестьдесят суток.
Три недели забытья чудятся Либби коротким обеденным сном. Она просыпается умиротворенная, с улыбкой на лице. Зевает и потягивается под простыней.
При виде очнувшейся сестры Сара испытывает небывалый подъем. Поистине, только облегчение способно творить такие чудеса.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Сара.