Либби просыпается в собственной спальне, куда отец принес ее после пожара, – в суматохе многие пациенты остались без присмотра. Сара с отцом заботились о ней круглыми сутками без помощи врачей и медсестер.
– Ты не поверишь, какой я видела сон! – Голос у Либби охрип, кудряшки спутались. Похоже, она не осознает, сколько времени проспала.
– И какой? – напряженным тоном спрашивает отец.
Сестры переглядываются – старая привычка.
– Папа, куда делась твоя борода?! – восклицает Либби.
– Те сны не совсем обычные, уяснила? Так что ты видела?
У отца начали отрастать волосы, но уже седые, не каштановые, как прежде. С момента пробуждения он ни грамма не прибавил в весе.
– Мне снилась мама, – необычайно тихо, с благоговением произносит Либби. – Мы были у озера.
Однако отец качает головой:
– Нет, не то. – Он выставляет ладонь, точно знак «стоп». – Давай следующий сон.
– Больше ничего, – отвечает Либби.
Папа допытывается, не ошиблась ли она, и, удостоверившись в тщетности расспросов, исчезает внизу.
– Сколько я проспала? – шепчет Либби, когда девочки остаются наедине.
– Три недели.
Реакция Либби почти физическая, как будто из легких выкачали весь воздух.
– А мне казалось, всего пару часов. Просто прикорнула ненадолго.
Кошки ластятся к Либби, забираются на постель.
– Ты тоже была в моем сне, – сообщает она. – Ты, я и мама.
Прикрыв глаза, Либби вспоминает каждую мелочь, каждую деталь: лавандовую пряжу маминого свитера, ее ногти, покрытые бледно-персиковым лаком.
– Еще серьги. – Из горы бижутерии на тумбочке Либби выуживает пару серебряных обручей. – Мама носила именно их.
На раскладном столике у озера расстелена газета. Приготовлены пальчиковые краски.
– Мы с тобой шлепали отпечатки ладоней, а мама рисовала озеро.
Упоительно пахнет шашлыком. Кто-то на пляже жарит мясо. Мама характерным жестом отбрасывает волосы с лица.
– На тебе была заколка в форме подсолнуха и белый сарафан, – перечисляет Либби.
Мама вручает им по пластиковому стаканчику с молоком и упаковку сырных крекеров.
– Потом я стала хулиганить, швырять краски, а мама сказала: «Девочки, мы же договорились».
Голубая краска высыхает на ладони, в воздухе разносится пение птиц, вопли детворы, плещущейся в озере.
– Помнишь этот день? – спрашивает Либби.
– Нет, – бормочет Сара.
– Думаю, это было взаправду, – заявляет Либби. Далекий полдень во всей красе вынырнул из омута прошлого.
Вплоть до сегодняшнего дня Либби ничего не помнила о маме – та умерла, когда младшая была совсем крохой.
– Чушь. – Сару переполняет невесть откуда взявшаяся зависть. – Ты была слишком маленькая.