Добравшись до дома, Натаниэль замечает черную букву Х, намалеванную аэрозольной краской на парадной двери. Интерьер смотрится так, словно его не только размыло водой, но и основательно подточило временем. Обои слезают, как кора с эвкалиптового дерева. Углы покрылись плесенью. Коврики хлюпают под ногами, точно губка. Кофейный столик валяется на боку, стулья перевернуты, будто всю мебель подхватило волной, а с отливом расшвыряло где придется. В голове шевелится смутное воспоминание – перед болезнью он пытался починить в ванной кран. Труба по-прежнему течет, зафиксированная чьей-то неопытной рукой.
Натаниэль зовет Генри по имени.
– Ау? Где ты? – Тишина. Натаниэль почти уверен, что Генри утонул, его труп наверняка лежит где-нибудь на мокром ковре. – Ау?!
Наконец Генри обнаруживается в доме престарелых. Сгорбившись, он сидит в своем кресле, погруженный в привычный ступор. Натаниэль не верит своим глазам.
– Мы пытались связаться с вами, – сообщает врач.
– Как он сюда попал? – недоумевает Натаниэль.
– О чем вы?
Ни слова о чудесном исцелении Генри. То же отстраненное выражение. Пустой взгляд. Нулевая реакция на любые вопросы.
Перед лицом неопровержимых фактов Натаниэль понимает: Генри не возвращался, это был всего лишь сон, навеянный сокровенными мечтами. Однако в глубине души Натаниэль отказывается признавать очевидное.
Воспоминания о днях, проведенных с Генри, совсем не похожи на сон. Они на редкость отчетливы, словно все происходило наяву.
– Тебе не снилось ничего необычного? – спрашивает дочь Натаниэля по телефону. Она специально прилетела из Лос-Анджелеса, но не смогла пробраться дальше соседнего городка. – Говорят, там какая-то чертовщина со снами.
– Нет, – отвечает Натаниэль, стыдясь сказать правду.
Он включает огромные вентиляторы, чтобы просушить дом. Звонит в страховую компанию. Возобновляет прогулки по лесу.
Однако конечности по-прежнему налиты свинцом, во всем теле ощущается слабость – и ни один анализ не в силах установить, чем обусловлены симптомы: болезнью или горем. Иногда за нечаянным проблеском радости следует самая темная полоса.
Натаниэль принимается изучать труды своего давнего коллеги, приверженца специфического направления в физике, которое гласит: еще не свершившиеся события в действительности уже случились, каждое преобразование развивается в собственной параллельной вселенной.
По ночам Натаниэль спит в полном одиночестве, начисто лишенный сновидений.
На тринадцатой неделе потихоньку отрастают волосы, брови. Появляется костный мозг.
В том же крыле самые ранние жертвы вируса – соседки Ребекки по общежитию – начинают приходить в себя. Одной приснилась долгая, блистательная жизнь. Другой – череда катастроф. Третья жалуется на чудовищные кошмары, после которых заурядная действительность кажется чуть ли не раем на земле.