– Похоже, соседний дом взлетел на воздух.
На улицу выскакивают соседи. Одни в ужасе прижимают ладонь ко рту, другие волочат садовые шланги. В воздухе кружат обрывки бумаги.
– Взрыв? – испуганно шепчет Энни.
На углу рухнул столб электропередачи. Провода гирляндами повисли на деревьях. Вдалеке оживают сирены.
Пока пожарные борются с огнем, а полицейские охраняют территорию, соседи в пижамах толпятся на мостовой. Грейси примолкла на руках у отца, глазенки смотрят пристально и серьезно, словно общее настроение передалось и ей. Солнце разгорается все ярче, псы во дворах захлебываются лаем, а люди теряются в догадках. Может, замкнуло водонагреватель или хозяйка забыла выключить плиту.
– Утечка газа, точно вам говорю, – авторитетно заявляет старичок из местных.
Теплится надежда, что медсестра не ночевала дома, а осталась на дежурстве. Однако все видят машину на подъездной аллее, лобовое стекло лопнуло, почернело.
– Сначала эпидемия в колледже, теперь это, – бормочет пожилая матрона.
Кое-кто настроен более оптимистично. Отдельную категорию успокаивает мысль, что все могло обернуться куда хуже:
– Огонь хотя бы не перекинулся на соседние дома.
Пока кругом судачат и спорят, две девочки не высовывают носа из дому и безмолвно наблюдают за происходящим с террасы, пожарные сирены отбрасывают на их лица красноватую тень.
Отец девочек возится снаружи. Бородатый, без рубашки, он взбирается на стремянку – вскоре раздается стук молотка.
Энни первой замечает его:
– О боги, он ведь заколачивает окна!
Бородач словно моряк, задраивающий отсеки перед штормом, о приближении которого пока никто не подозревает.
Десятую жертву находят в постели с одиннадцатой, два паренька – соседи по комнате и объекты мечтаний многих девчонок с десятого этажа – тайком делят односпальный матрас. В одних трусах, долговязые, бледные, они крепко спят, не подозревая, какой урок преподали остальным: как быстро болезнь делает все тайное явным. Как беззастенчиво обнажает истинную сущность человека.
Двенадцатую жертву обнаруживают в душевой кабинке, теплые струи стекают по обнаженной коже. Обмякшее тело закупорило слив – спохватились, когда вода просочилась в коридор. Повезло, хотя бы не утонула во сне, шепчутся сокурсники. Однако, лежа на носилках под полотенцем, девочка не выглядит везучей. С темных волос струится вода, пальцы сморщились, на бледной коже отпечаталась плитка.
Правда, девочки – те, кто остался, замечают еще кое-что – дрожание век. Выходит, ей тоже снятся сны. Сны вдруг приобретают колоссальное значение, словно девочки живут в совершенно иной реальности, где грезы становятся явью.